В Путивль прибыли свежие вражеские части численностью свыше двух тысяч солдат и офицеров, следовавшие на фронт. В город стягиваются гарнизоны оккупантов с Путивльско-го, Бурынского, Конотопского, Кролевецкого, Корюковского, Ша-лыгинского и других районов.
Да, предстоит тяжелый бой. Положение осложняется еще и тем, что болото Жилень, которое надежно прикрывало наш лесной лагерь с запада, начало замерзать и по нему через несколько дней можно будет легко пройти к центру партизанской обороны. К тому же лес потерял свой пышный зеленый наряд. Там, где раньше из-за зелени в двух шагах нельзя было увидеть землянку, теперь все просматривается па расстоянии ста и более метров. Выпал снег. Он хотя и прикрыл все наши оборонительные сооружения, но и связал нас по рукам и ногам. На белом снегу виден след каждого шага бойца. Очевидно, завтра будет бой. Если противник соберет все гарнизоны в один кулак и обрушится на лес, нам придется туговато. Вместе с Рудневым собрали отряд и, ничего не скрывая, объяснили бойцам сложившуюся обстановку.
1 декабря. В 11 часов утра оккупанты повели наступление. Общее число карателей достигает трех тысяч человек. Вместе со стрелковым немецким батальоном наступает мадьярская полевая жандармерия. Они обложили нас, как медведя в берлоге, со всех сторон. Главный удар наносит стрелковая часть со стороны Новой Шарповки. На вооружении немцев пушки, минометы, крупнокалиберные станковые и ручные пулеметы. Подходит они к лесу нагло, колоннами.
На самой опушке одну из фашистских колонн встретил находившийся в секрете со станковым пулеметом Василий Васильевич Ильин. Вот мы услышали его короткие очереди. Строчил он минут тридцать, сдерживая натиск врага. У нас все было готово к бою.
Пулеметы наших других дозоров тоже вынудили колонны противника развернуться в боевые порядки. Отступая в лес, пулеметчики отстреливались. Фашисты продвигались вперед медленно. Кроме наших пуль им мешала поднявшаяся сильная метель. Пока она благоприятствовала нам, скрывая отходивших партизан.
Наш план состоял в следующем: заманить гитлеровцев поглубже в лес и оттянуть время их подхода к нашей круговой обороне. К тому же в лесу немцы — вояки неважные, я это хорошо знал еще из опыта гражданской войны. Бывало, разгромим их комендатуру, на другой день прибывает карательная экспедиция. Подойдут к лесу, постреляют с краю и к вечеру убираются восвояси.
Теперь они собрали против нас большую силу. Превосходство— один к сорока. Но в лесу картина меняется. За каждым пнем врагу партизан мерещится. В чужом краю, да еще в заснеженном лесу, не видя, сколько партизан и где они, оккупант, что вор в амбаре. В хате на входных дверях щеколда стукнет, десятилетний мальчонка на двор по своим делам выйдет, а у него, у вора, му-
рашки по коже бегают. Так вот и у оккупанта в чужом лесу боевой арийский дух пропадает.Углубившись в лес километра на полтора, авангарды карателей попали под огонь наших застав. Завязался тяжелый и неравный бой. Первой была оттеснена противником застава, находившаяся в районе сгоревшего домика лесника, примерно в километре западнее Новой Шарповки. За пей, энергично отстреливаясь, отошли к центру нашей обороны и другие заставь!.
Каратели наступали, постепенно сужая кольцо окружения, тщательно прочесывая лес. Первые их цепи подошли к нашей круговой обороне около двух часов дня. Ее протяженность не превышала двух километров. В труднодоступных местах партизаны находились в ста и более метрах друг от друга. Там же, где можно было ожидать удара, расположились боевые группы. На левом фланге группой бойцов руководил Руднев, с противоположной стороны были Базыма, Дед Мороз, Курс На опушке густого сосняка занимал оборону Карпенко со своими орлами. Центр защищала группа Пятышкина. Здесь же установили батальонный миномет и танк. Партизаны засели в щелях и траншеях. Нас не видно, а наступающие — как на ладони. Вражеские солдаты хотя и прячутся за деревьями, но на фоне белого снежного покрова хорошо различимы. Метель уже угомонилась.
Первую цепь противника мы подпустили метров на пятьдесят и шквалом огня всю ее скосили. Опомнившись от неожиданного удара, фашисты начали подтягивать свои резервы для штурма партизанской обороны. Перегруппировавшись, они повели наступление одновременно с двух направлений — против группы Пятышкина и со стороны Спадщины. В тылу у бойцов Пятышкина стоял танк на высотке. Позиция танка выгодная. Отсюда можно вести огонь в любом направлении, поддержать каждую боевую группу. Я находился возле тапка.
Немцы подошли к высотке настолько близко, что были видны лица солдат. Партизаны ударили из танка прямой наводкой. Разрывы осколочных снарядов разметали фашистов. Уцелевшие отпрянули назад.
Самым уязвимым местом нашей обороны оказался участок со стороны болота. Оно замерзло, и немцы пустили по нему до полутора тысяч пехоты, а с краю по дороге — конницу. Атакующих прикрывали крупнокалиберные пулеметы. Однако, к нашему счастью, образовавшийся лед оказался недостаточно крепок, чтобы выдержать тяжесть человека. Гитлеровцы проваливались в грязное месиво. Вот тут-то и накрывали их огнем минометчики и танкисты.
Страшное это дело — минометный огонь в лесу. Мина, встречающая на своем пути ветку дерева, взрывается, не долетая до земли. Тысячи осколков поражают цель. Вопли раненых врагов сливались в сплошной рев. По коннице ударили танковая пушка и наши пулеметы.
Несмотря н.а потери, гитлеровцы лезли вперед. В критический момент на помощь Базыме подоспел Руднев, только что отбивший атаку па своем участке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70