ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
кто теперь освободит их от этих тягот, если он, Олекса Довбуш, собирается умирать?
Адские муки людей жгли Довбушево сердце, страшили своей бесконечностью и принуждали каяться в том, что слишком рано он протаптывает тропинку к предкам: не имел права впадать в постыдное равнодушие после Аннычкиной смерти, которое привело к раскрытию его тайны продажной Дзвинкой. Он должен был жить еще много дней, жить, чтобы иссушать слезы вдовьи и сиротские, жить, чтобы продолжать служить мечом карающим на боку бедного люда.
Покаяние было запоздалым, беспомощным, ибо в ушах его нарастал звон Смертельной косы. Он разжал веки, побратимы несли его на своих бартках. Исчезло, развеялось судилище, от огромной толпы остался только Олексин сын. Ватажок протянул к нему руки, силился встать, но не было уже сил даже поднять голову, и, захлебнувшись злостью к самому себе, он заплакал.
Опришки слышали его всхлипывания, но движенья не прекратили, идти было трудно, но они продолжали идти все вверх и вверх, чтобы восход солнца Довбуш встречал на Черногоре.
Слезы Довбушевы утирал Дед Исполин. Он появился возле ватажка неожиданно, некоторое время молча шел рядом, потом заговорил:
«Ты напрасно коришь себя, Олекса, напрасно... Ибо имей ты хоть три жизни, то и тогда все горести людские
на радость не перековал бы. Ибо слишком малую силу я тебе дал. Теперь сам это вижу... Надо, чтоб в каждом гуцуле Довбуш сидел. Вот тогда счастье и воля пришли бы на Зеленую Верховину».
«То сделайте так, Дедо,— попросил Олекса.— Вы мудрость столетий и опыт поколений».
«Мудрость, Олекса, никогда не имеет границ. Твоя судьба и меня многому научила. Но я сделаю так, что ты не умрешь в памяти народной: твоя жизнь рыцарская и вправду стала жбаном, полным вина. Пусть же так будет всегда. Кто из того жбана пригубит, хотя бы капельку вина испробует, тот никогда уже не сможет быть рабом! Ибо слава дедов — завещание внукам».
«То добре, Исполине»,— прошептал Олекса.
А опришки несли его на топорцах, несли над лесами и ущельями, над полями и потоками, несли и не думали даже, что в их печальном походе рождается легенда, сказка, не знающая тленья.
Олекса Довбуш уходил в вечность.
??
??
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Адские муки людей жгли Довбушево сердце, страшили своей бесконечностью и принуждали каяться в том, что слишком рано он протаптывает тропинку к предкам: не имел права впадать в постыдное равнодушие после Аннычкиной смерти, которое привело к раскрытию его тайны продажной Дзвинкой. Он должен был жить еще много дней, жить, чтобы иссушать слезы вдовьи и сиротские, жить, чтобы продолжать служить мечом карающим на боку бедного люда.
Покаяние было запоздалым, беспомощным, ибо в ушах его нарастал звон Смертельной косы. Он разжал веки, побратимы несли его на своих бартках. Исчезло, развеялось судилище, от огромной толпы остался только Олексин сын. Ватажок протянул к нему руки, силился встать, но не было уже сил даже поднять голову, и, захлебнувшись злостью к самому себе, он заплакал.
Опришки слышали его всхлипывания, но движенья не прекратили, идти было трудно, но они продолжали идти все вверх и вверх, чтобы восход солнца Довбуш встречал на Черногоре.
Слезы Довбушевы утирал Дед Исполин. Он появился возле ватажка неожиданно, некоторое время молча шел рядом, потом заговорил:
«Ты напрасно коришь себя, Олекса, напрасно... Ибо имей ты хоть три жизни, то и тогда все горести людские
на радость не перековал бы. Ибо слишком малую силу я тебе дал. Теперь сам это вижу... Надо, чтоб в каждом гуцуле Довбуш сидел. Вот тогда счастье и воля пришли бы на Зеленую Верховину».
«То сделайте так, Дедо,— попросил Олекса.— Вы мудрость столетий и опыт поколений».
«Мудрость, Олекса, никогда не имеет границ. Твоя судьба и меня многому научила. Но я сделаю так, что ты не умрешь в памяти народной: твоя жизнь рыцарская и вправду стала жбаном, полным вина. Пусть же так будет всегда. Кто из того жбана пригубит, хотя бы капельку вина испробует, тот никогда уже не сможет быть рабом! Ибо слава дедов — завещание внукам».
«То добре, Исполине»,— прошептал Олекса.
А опришки несли его на топорцах, несли над лесами и ущельями, над полями и потоками, несли и не думали даже, что в их печальном походе рождается легенда, сказка, не знающая тленья.
Олекса Довбуш уходил в вечность.
??
??
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109