А о ее матери говорил как о своднице, торгующей несовершеннолетними! Словом, небольшая ссора между отцом и дочерью.
— Ну, ты и нагородила! — У меня было ощущение, будто я попал под пулеметную очередь.— Он что, и тебя не постеснялся?
— Не постеснялся, как ни странно. Штраус, похоже, мне доверяет. Он сказал, что может быть откровенным, потому что он не убийца, а со мной готов беседовать, о чем пожелаю.
— Что это значит?
— Что значит, то и значит! — отрезала Чедна и опять занялась Розмари.
Она утешала девушку, гладила по волосам, уговорила поднять лицо и привести себя в порядок. Нашептывая ласковые слова, Чедна носовым платком вытерла с ее щек слезы, освежила туалетной водой. К Розмари вернулся румянец, и она вновь была похожа на школьницу, слегка нашалившую и наказанную отцом. Она благодарила Чедну.
— Существует ли связь между ссорой и случившимся?—спросил я, сознавая всю нелепость вопроса.
— Вырастешь — узнаешь!—Чедна улыбнулась с таким видом, что и на губах Розмари заиграла ангельская улыбка.
— Я думаю, отец не стал бы так разговаривать со взрослой дочерью,— попытался я исправить свою оплошность.
— Ты страшно сообразителен, дорогой Предраг! — похвалила меня Чедна.— Не исключено, нам с тобой удастся раньше Джордже добраться до истины.
— Если ты выступишь в роли Пифии, успех нам обеспечен! И пожалуйста, продолжай, раз тебе так нравится, изъясняться загадками!
— А ты умеешь их разгадывать?
— Если считать, что перед нами семь тайн, я приоткрыл две.—И я в общих чертах пересказал все, что узнал от Прпича и Веселицы.
— Ты им веришь?
— Верю! — ответил я не колеблясь.
— Кого же ты подозреваешь?
— Я в недоумении,— искренно признался я.— Мне не хватает камешков, чтобы составить мозаику...— Чуть подумав, я высказал первое, что мне пришло в голову: — Может, эта кукла!
Я не успел пояснить свою мысль, потому что в сопровождении милиционера появился Штраус. Он был красный как свекла, казалось, его вот-вот хватит удар. Платком отирая со лба пот, он пытался улыбнуться.
— Все в порядке? — осведомилась Чедна, когда Штраус сел за стол.
— Да! — лаконично ответил тот.
Я полагал, что милиционер пригласит нашу красотку, но он обратился ко мне:
— Товарищ Равник, попрошу вас следовать за мной! Я поморщился, а Штраус, разводя руками, произнес:
— Что поделаешь, все мы под богом!
Когда я был уже у самых дверей, кто-то легонько хлопнул меня по плечу. Обернувшись, я увидел Чедну. Ее взгляд опалил меня.
— Проверь паспорта! — шепнула она мне в самое ухо.
В кабинете меня ждали следователь Сенечич и Джордже.
— Майор Врзич говорил мне о вас,— начал Сенечич.— Надеюсь на вашу помощь.
— Не думаю, что мне удалось узнать больше, чем вам.— Я был польщен.— Я разговаривал с Прпичем, попросил рассказать все, что ему известно. Он ответил, что вы его знаете как облупленного и что у него нет необходимости что-либо скрывать. Еще поведал мне о Ромео и своей Катице...
— Я верю, что он чист,— прервал меня Сенечич,— но это надо доказать... Может, он все же упомянул о чем-нибудь интересном?
— Я спросил, не заметил ли он, кто выходил из мотеля во время первого тайма. Он назвал Штрауса, Веселицу и меня.
— Ах, да, вы ведь тоже в списке подозреваемых,— улыбнулся Сенечич.— Это Прпич и нам сообщил. Только он не помнит точно, в какой последовательности. Ему кажется, что вначале вышел Штраус, потом вы и Вееели-ца... Но он не может утверждать, что кто-то из вас подходил к рефрижератору Ромео.
— Надеюсь, у тебя есть алиби,— вмешался в разговор мой друг.
— Надеюсь,— сказал я и добавил: — Прпич обратил внимание, что Ромео появился справа из-за мотеля и, подмигнув, прошел мимо. Ему показалось, что Ромео прихрамывает.
— М-м-м,— промычал Сенечич.
— А еще Прпич ждет жену. Они собирались сегодня отметить годовщину свадьбы.
— Все это он нам рассказал.
— Он боится, что вы не позволите ему увидеться с женой. Почему бы не разрешить ему отпраздновать годовщину, если, конечно, ему вообще до этого? Я, чтобы не оставлять их наедине, могу составить им компанию!
— Неплохая идея,— согласился Сенечич.— А что вы думаете о Штраусе и его дочери?
— Все самое наилучшее! — улыбнулся я.— Правда, супруга майора мне кое-что рассказала... Отец и дочь серьезно повздорили.
— Интересно! Штраус нам ничего не говорил о ссоре.
— Насколько я мог понять из слов Чедны, немец упрекал дочь в том, что она поощряла ухаживания Ромео.
— Ромео ухаживал за всеми женщинами,— заметил Джордже.
— Я хотел бы напомнить вам, что Розмари первая увидела Т'омео мертвым и последняя разговаривала с Юлианой...
— Полезное замечание,— остановил меня Сенечич.— Благодарю вас, товарищ Равник, за помощь. Думаю, сегодня вечером нам придется беседовать неоднократно.
Я направился было к двери, но, остановившись на полпути, вернулся к столу:
— Разрешите, товарищ следователь, взглянуть на паспорта Штраусов.
Зазвонил телефон. Рука Сенечича потянулась к трубке и замерла в воздухе. Он внимательно посмотрел на меня и, сняв наконец трубку, другой рукой протянул мне паспорта.
Разглядывая документы, я слышал отрывистые фразы Сенечича;
— Алло... да, я... Что ты сказал? Выехали сорок пять минут назад?.. Значит, скоро будут здесь... Что?.. Думаешь?.. Черт возьми, это мне не пришло в голову...
Я перестал прислушиваться к разговору, поскольку изучение паспортов поглотило все мое внимание. В клубке появилась ниточка. Два паспорта — отца и дочери. Одна семья, но разные фамилии.
Сенечич положил трубку на рычаг, а я оба паспорта — на стол.
— Сравните фамилии.— Я торжествовал. Следователь недоуменно взглянул на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33