— Типичный комплекс вины.
Перед тем как выйти, члены комиссии подошли к Бобу и некоторое время внимательно его разглядывали.
— Он хорошо сложен и мог бы стать великолепным спортсменом.
— Бедный парень. Он мог бы жениться, иметь детей и жить обыкновенной счастливой жизнью. На черта ему было звание национального героя!
— Война виновата, господа, война.
— В трудные времена живем, — повздыхали они в заключение и удалились.
Боб остался один в комнате, но он все еще боялся выходить из круга.Один, в пустой комнате, голый, в отчаянии, он крикнул из круга:
— Скажите хоть, неужели у меня и вправду больные легкие? — И он разрыдался.— Ведь я же не знал... Мне никто не говорил об этом...
Глава тринадцатая
Боб стоял посреди открытого поля, рядом с космическим кораблем, на борту которого крупными буквами было написано: Земля — Тюнитос.Его провожали не солдаты и не полицейские, а врачи-психиатры в белых халатах.Волосы у Боба были острижены по последней моде, на нем был лучший его костюм, лучшие ботинки и модный галстук.
Вдалеке от космолета полицейские образовали плотную цепь перед довольно-таки внушительной толпой людей. Люди эти пришли попрощаться с Бобом. Над головами они держали плакаты и транспаранты: «Скорейшего выздоровления нашему дорогому Бобу!» И как бы в знак уважения они все стояли молча и неподвижно.
Боб посмотрел на часы. Отлет был назначен на час дня. Оставалось каких-нибудь тридцать минут.
— Что же они не едут? — сказал он обеспокоенно, — Этак можно и опоздать.
— Ничего, — откликнулся ему врач в белом халате. — Не обязательно же вылетать в назначенный час.
Несмотря на такой ответ, Боб с явным нетерпением посмотрел на дорогу, где должна была появиться автомашина, и повторил раздосадованно:
— Что же они опаздывают? Полчаса осталось.
— Сколько вы весите? — раздался рядом с ним незнакомый голос.
Боб обернулся и увидел перед собой репортеров.
— А зачем вас это интересует?
— У нас очень мало времени. Потом мы вам объясним, если успеем.
— Семьдесят пять килограммов.
— Рост?
— Метр восемьдесят.
— Любимый вид спорта?
— Легкая атлетика.
— Любимое время года?
— Лето.
— Кто вам нравится больше — брюнетки или блондинки?
— Блондинки.
— Что любите из фруктов?
— Арбуз.
— Ночью спите хорошо?
— Да.
— Сколько вам было лет, когда вы в первый раз влюбились ?
— Пятнадцать.
Боб поймал себя на том, что он не только не противится внутренне этим вопросам, но даже отвечает на них охотно и где-то в глубине души даже боится, как бы они не кончились слишком скоро.
— В школе я удирал с уроков...- добавил он уже от себя.—Был очень непослушный... Хорошо плаваю... Отпуск проводил всегда на берегу моря... Очень люблю ходить в кино... Никогда в жизни не заявлял, что кино — это обман. Что кино снимается. Снимается аппаратом. На ленту. Я всегда верил...
Его голос охрип и задрожал.
— Я был непослушный, но учился хорошо... Курить начал совсем мальчишкой... Раньше почти не кашлял... Сейчас кашляю много... Наверное оттого, что много курю... Учиться я не любил, но учился хорошо...
Теперь он говорил торопливо, едва переводя дух, словно запыхавшись от долгого бега.
— Я всегда был точным... На свидания приходил за десять минут... Ни разу не опаздывал на поезд или на самолет...
— Благодарим вас, довольно.
— А... а зачем вы все-таки пришли? — уже тихим голосом спросил Боб. - У вас найдется еще время, чтобы объяснить?
— Да, в нашем распоряжении еще пять минут, — посмотрев на часы, сказал один из репортеров,— и мы можем теперь объяснить цель своего прихода. Нам нужны были некоторые данные о вас. Правительство решило поставить вам памятник в центре города.
— Памятник? Мне? — опешил Боб.
— Да. И мы хотели бы написать о вас несколько слов на мраморной мемориальной доске.
— Памятник ? — повторил он машинально. — Мне ?
— Мы могли, разумеется, придумать сами, но предпочитаем, чтобы наше слово соответствовало действительности.
— А это все...— растерянно пролепетал Боб,— а я...
— Вы, наверно, имеете в виду последние ваши поступки и... как бы сказать... и это ваше путешествие? Видите ли, мы охотно упомянули бы и про это, однако, к сожалению,, не хватит места.
Репортеры еще раз выразили ему благодарность и удалились.Боб снова проверил время: шел уже второй час. Точность была нарушена. Ну а если точность нарушена, то, значит, все пойдет по-обычному.
Наконец вдали заклубилась пыль и показалась машина. Боб с нетерпением кинулся ей навстречу. Машина подъехала, остановилась, и из нее вышли мужчина и девушка.
Боб улыбнулся им и хотел было поздороваться, однако мужчина тут же отвел его в сторону и сразу же заговорил деловым тоном.
— Требований у меня немного, — сказал он. — Вы должны меня слушаться и не делать ни шагу без моего разрешения. Ясно?
— Но позвольте...
— Вы обязаны подчиняться мне, — перебил его мужчина, - Я требую этого отнюдь не потому, что мне нравится держать людей в подчинении, а потому, что это необходимо для вашей же пользы.
— Но позвольте мне сказать...
— В отличие от других я считаю вашу болезнь вполне излечимой.
— Как вас называть, доктор?
— Так именно и называйте.
— Быть может, доктор, вы выслушаете меня...
— Мне уже ясно, что я вам не понравился. Однако прошу запомнить: я не придаю этому никакого значения.
Он взял свой чемодан и направился к космолету.А Боб остался стоять на месте как пригвожденный и со страхом подумал, что доктору, по-видимому, ничего не известно. Что он действительно считает его больным. Значит, он не предупрежден. Его обманули. Утаили от него правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50