Я даже плакала из-за этого, мы ведь были друзьями, меня тянуло к тебе, Я боялась тебя, как никого другого из парней, хотя они все были хуже тебя.
Аннес принужденно улыбнулся:
— Ты и сейчас меня боишься.
Ему казалось, будто Тийя его обманула, будтс что-то обещала и тотчас же отняла.
— Конечно, боюсь,— призналась Тийя. Я сама виновата. Я не должна была приходить и говорить так, как я говорила. Ты славный, ты друг, которому я впол-не доверяю, но сейчас ты...
Тийя не договорила.
Аннес встал. Он не владел собой, он чувствовал, что сейчас может совершить какой-то некрасивый поступок, но был не в состоянии держать себя в рамках.
Сделав несколько шагов, он остановился перед Тийей и спросил резко:
— Зачем же ты тогда пришла?
Он тотчас же раскаялся в своей грубости, но сказанного не вернешь
Большие глаза Тийи еще расширились, в них мелькнул испуг, взгляд ее потемнел, и когда Тийя, поднявшись, стала перед Аннесом, он прочел в ее глазах только презрение. Он быстро шагнул к ней, обнял за плечи, нежно прижал к себе и, не осмеливаясь взглянуть ей в лицо, прошептал на ухо;
— Прости меня.
Тийя не отстранилась, она стояла, как неживая, опустив руки, зажав в левой руке сумочку.
Аннес не решался шевельнуться, не знал, что ему делать Он жалел о своем поступке и боялся, что уже ничего не удастся исправить.
Они долго стояли так, потом Тийя прошептала:
— У меня есть ребенок. Я пришла ради ребенка. 'Меньше всего мог Аннес ожидать таких слов. Хотя
он и не понял всего, что крылось за этими словами, оч почувствовал, что Тийю тревожит что-то важное, для нее имеющее огромное значение. Тийя пришла не из-за пустяков, не для того, чтобы возобновить их давние отношения, как он хотел бы думать в своем мужском эгоизме. Это все Аннес теперь сознавал с полнейшей ясностью и еще больше стыдился своего поведения.
— Сын или дочь? — спросил он поспешно.
— Дочь. Рийна.
— Поздравляю. Сколько ей лет?
— Недавно исполнилось два года.
— У тебя есть ее фотография?
Тийя стала рыться в своей коричневой сумочке. Ее глаза как будто потеплели, и у Аннеса чуть-чуть отлегло от сердца.
Вот, пожалуйста,— протянула ему Тийя фотографию размера открытки.
На Аннеса глянуло личико большеглазой девочки. На голове ее топорщился хохолок вьющихся волос.
Потом Тийя показала снимок, на котором ее дочка была еще в пеленках.
Аннес рассматривал фотографии по очереди — долго и внимательно. Не для того, чтобы понравиться Тийе и загладить свою грубость, нет. Держа в руках снимки Тийиной девочки, он испытывал совсем особенное чувство, чувство умиления и грусти. Яснее, чем когда-либо раньше, он понял: что-то ушло навсегда. Тийя — жена другого человека, мать ребенка этого другого человека. Их детство давно миновало, их молодость уходит, они с Тийей стали взрослыми, но, повзрослев, стали и чужими друг другу, даже от дружбы ничего не сохранилось, хотя он, по словам Тийи, был славным парнем. Почему они не смогли остаться друзьями, почему все обернулось так странно?
Аннес отдал Тийе снимки.
— Хорошенькая малышка. Твои глаза, большие.
— А рот отцовский. Правда, рот как у отца?
Аннес удивленно взглянул на Тийю. Откуда ему знать, чей рот у девочки? Он никогда не видел мужа Тийи, даже не знает, кто это.
Рот как у Рихи. Рийна — дочь Рихи. Поэтому я и назвала ее Рийной. Не могла же я окрестить ее Рихардом, она же не мальчик. Мальчика я назвала бы Рихардом, хотя это имя сейчас не так модно, как Рийна.
От изумления Аннес не мог произнести ни слова. Это был самый большой сюрприз, какой Тийя ему преподнесла. Одна неожиданность за другой. Он знал, что Тийя встречается с Рихи, хорошо помнил, как Тийя приходила, чтобы расспросить его о Рихи, но их брак был для него совершенной новостью. Аннес понял, что сказала Тийя, однако ее слова порождали много новых вопросов. И совсем уже не понимал Аннес, зачем Тийя сегодня пришла к нему и стала все это рассказывать. Когда же они успели пожениться?
— Ты, может быть, снова присядешь? — обратился Аннес к гостье.
— Спасибо. Тийя села.
Аннес радовался, что Тийя осталась, радовался несмотря ни на что. Он сел рядом с Тийей, без малейшей задней мысли.
— Покажи мне снимки еще раз. Тийя охотно дала их ему.
— Ей-богу, рот как у Рихи,— заявил Аннес, хотя в пухлых губках Тийиной дочки трудно было угадать сходство с большим, зачастую иронически скривленным ртом Рихи.
— Иногда она так вз1лянет — ну совсем как Рихи, Аннес ничего не смог ответить.
— Я могла бы сделать аборт, — заговорила Тийя.— Сестры советовали, а мать прямо требовала, но я не захотела. Хорошо, что я уже сама зарабатывала. Родители сказали, что на моего выродка не дадут ни цента. И не дали бы. Нет, тут я, наверно, к ним несправедлива, они иногда предлагают, но я не беру... Сестры очень любят Рийну, моя старшая сестра замужем, но детей иметь не может. Я не боялась аборта, я хотела ребенка от Рихи. От тебя я боялась иметь ребенка, от тебя я сделала аборт.
Аннес испугался. Что такое Тийя говорит, что все это значит? Этого быть не может, Тийя просто шутит, опять хочет уколоть. Тийя осталась прежней, что с того, что у нее внешность изящной дамы, что с того? Но такими вещами шутить нельзя, даже заносчивой и язвительно Тийе.
— Мне было пятнадцать лет, Аннес, я страшно боялась умереть, но еще больше боялась родить,— продолжала Тийя.— Что бы мы стали делать с ребенком, Аннес, мы же сами были еще детьми. Я тебя не виню, я тебя никогда не обвиняла, ты был такой же глупый, как и я. Даже еще глупее. Мы не думали о последствиях, мы играли, какое же я имела право упрекать тебя... Сестра свела меня к подпольной акушерке, матери я не осмелилась сказать ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62