«Зачем спросил, лучше бы не знать»,— мелькнула трусливая мысль.
— Ну что ж, так полагается. Так полагается,— повторил он.
— Отец...
Радостный крик: «Дедуля!» — прервал Амана, и в комнату вбежал самый шаловливый и самый любимый внук Аслана. С разбега повис на каменной шее.
— Жеребенок мой! — Аспан прижал мальчика к груди, понюхал его лоб.— Елик ' мой резвый!
— Расскажи про Елика,— встрепенулся мальчик,— расскажи, ты обещал
— Давным-давно,— сказал Аспан,— давным-давно, в один из блаженных дней лета, я пустил косяки колхозных лошадей к подножью Алтая, а сам пошел собирать ягоды...
— Дедушка еще не пил чай,— сказал Аман сыну — отпусти его.
— Я не хочу. Пейте без меня... Так вот, пошел я собирать ягоды. Они растут у подножья гор, там, где много кустов караганника. Трава там такая высокая, что достигает брюха коня. У меня был замечательный вороной жеребец. Умный и смелый. И вдруг он шарахнулся и чуть не выкинул меня из седла...
— Тебя нельзя выкинуть из седла,— сказал мальчик.
— Теперь нельзя, а тогда было можно. Слушай. Я подумал, что конь испугался помета медведя, они боятся помета ужасно. Стал понукать его, конь не шел. Я вгляделся в заросли травы и тут увидел козлика Елика. Он спал свернувшись. Я слез с коня и долго любовался беспечным козликом. Он был до того свеж и молод, до того чист, словно ребенок в колыбели. Когда ты был сосунком, то, насытившись молоком матери, спал точно так же, погрузившись в пахнущий медом сладкий сон. Не стерпев, я взял его на руки, как брал и тебя. Внезапно разбуженный козленок задергался и попытался вырваться. Но он не мог высвободиться из моих сильных рук и затих. Я сунул его за пазуху и привез в юрту на джайляу. С тех пор он стал
1 Елик — горный козлик; здесь - как имя собственное
жить рядом Я сделал ему маленький домик и хорошо кормил. Он привык пить из бутылочки молоко, брать корм привязался к нам, табунщикам, и даже не удалялся от юрты С наступлением ноябрьских холодов мы перекоче вали на зимовку Алатай
— Мы поедем туда? — спросил мальчик
— Обязательно.
— И перейдем через Чертов мост?
— Откуда ты про него знаешь?
— Все мальчишки говорят Они тоже хотят его перей ти.
— Зачем?
— Чтобы стать настоящими жигитами. Только тот настоящий жигит, кто перешел через Чертов мост, как ты. Ну, рассказывай.
Аспан молчал.
— Рассказывай дальше про Елика.
— Да-да, про Елика... Он жил в сарае, словно совсем ручной, домашний. Даже собаки на зимовке до того привыкли к нему, что бегали с ним наперегонки, но никогда не причиняли боли. И, глядя на их игры, радовалось сердце. Вот такой был Елик
— А потом?
— Что — потом?
— Что с ним стало? Он убежал?
— Нет
— Его задрал медведь?
— Нет
— Так что же с ним стало?
— Его нечаянно убил я
— Убил?.. Зачем?
— Я же говорю — нечаянно. Я не хотел. Я потом не спал три ночи И понял, что это неизбежно должно было случиться
— Почему?
— Потому что я лишил его свободы. Дитя диких гор не должно жить как домашнее животное. Когда-нибудь он убежал бы сам, потому что Елик не собака, привыкшая к косточке и помоям. Но мы не понимаем этого. Раз мы живем по правилам, то хотим, чтобы и звери жили без свободы, по правилам. А звери лучше некоторых людей. У них рога торчат наружу и служат для того, чтобы защищаться, у некоторых людей рога скрыты внутри Да, да, у них есть невидимые острые рога и безжалостные копыта Они пользуются ими для того, чтобы нападать на других
— А кто эти плохие? Как их зовут?
— Их зовут ТЕ
...В один из последних дней ноября на зимовку приехал ТОТ, с собакой Ежегодная привычка начальника — управляющего отделением: пока на Алатае не выпал снег, он в последний раз проверял всю живность зимовки; потом же, в течение всех шести месяцев суровой зимы, не показывал носа А именно зимой и был он нужен ольше всего, вернее — не он, а помощь И лекарствами, и кормом, и просто сведениями о здоровье близких, о новостях в мире и в ауле. Но только охотники изредка забредали в недоступную глушь Алатая.
Он явился как снег на голову, чтоб проверка была неожиданной. Аспан-табунщик услышал необычный шум выскочил из сарая и увидел, что собака начальника рвет Елика, а начальник с крыльца науськивает ее свистом и гиканьем. Елик кричал душераздирающе; псы зимовья, почуяв кровь, бросились друг на друга, сводя старые счеты.
Обезумев от крика Елика, оглушительного воя и визга собак, Аспан схватил палку, чтобы отогнать забредшего пса-чужака. Но в суматохе не рассчитал, палка попала не в собаку, а в Елика, и тот упал замертво.
Аспан вбежал в зимовье, схватил ружье и с крыльца выстрелил в собаку, терзавшую беспомощную тушку козлика. Он разрядил в пса свою шестнадцатикалибровку, хотя управляющий хватал его за руку, что-то кричал Он оттолкнул его. Начальник был в ярости.
— Из-за дикого бесполезного животного ты застрелил собаку, служившую поддержкой мне в моей одинокой и опасной езде! — кричал оя, а в глазах его застыли все льдины гор.— Ты зажег огонь вражды между нами, потерял аккордную зарплату, выдаваемую в конце года. Что я теперь скажу своему брату-близнецу, ведь собака принадлежит ему, а я не сберег. С этого времени ты больше не старший табунщик. Похорони нашего пса как следует
— Я похороню, — сказал Аспан-табунщик, — он н^ виноват. Ты науськал его. Но сначала я похороню Елика, за которым я смотрел, как за ребенком.
— Нет, сначала похоронишь собаку моего старшего брата-близнеца. Пес был волком среди собак, а твой Елик — дикое глупое животное.
Аспан взял лопату.
— Сначала я похороню Елика — сказал он, глядя в глаза-ледышки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33