Но Эркин сказал: испугать себя человек может лишь сам.
А отец назвал мальчика — жизнь.
Аман представил отца сидящим на могиле каменным идолом и вдруг понял: их там двое. Один — ушедший навсегда в ту ночь на берегу реки Тар, другой — его отец Аспан, человек, научивший сына косить траву, седлать коня, разговаривать с людьми и с самим собою честно. И тогда Аман понял, что сейчас перед этим Чертовым мостом, имя которому жизнь-смерть, застыл не только он, застыл его отец, его сын, его предки, его будущие внуки. И если бы сейчас снова появился мальчик, он бы сказал ему: «Я же просил тебя не приходить, иди играй в асыки».
Но если мальчик спросит: «Знаете ли вы, что для вселенной нет никакой разницы в ценности косяка лошадей и жизни двух-трех человек, которых вы идете спасать со смертельным риском?» — он ответит: «Да, мой поступок мал, как игольное ушко, но я должен его совершить, и, честно говоря, мне безразлично, как относится к этому вселенная».
«А если раздастся крик?»
«Ты не можешь знать, а я знаю, что никто не придет сюда с криком. Мой отец заплатил за это вместе со многими другими людьми. Никто не придет».
«А Эркин? Я ведь знаю, как вы думали о нем».
«Я думал неправильно, я не учел, что время изменилось, а значит, изменились и люди».
«А медноусый и его брат тоже изменились?»
«Нет. Но они теперь боятся. У других же людей, людей добрых, нет страха».
«Я не верю».
«Я докажу тебе это».
«Вас, может быть, одолевает честолюбие? Вы не хотите ни в чем уступить Аспану-отцу? Ваше себялюбивое «я» тоже хочет прокричать о себе».
«Я просто хочу помочь табунщикам. В конце концов, это мой долг. А теперь иди, мальчик, не мешай мне»
— Бисмиллахи! — сказал Аман и ступил на Чертов мост.
Вековая тишина воцарилась вокруг; огромное, исколотое звездами небо почудилось рябым лицом отца, склоненным над ним в детстве, и Аману вдруг стало стыдно и своих колебаний, и своих страхов.
— Эй! — громко крикнул он.— Эй! Челавек должен страшиться только себя!
Никто не ответил.
— Эй! Горы! Ущелья! Люди! Человек должен верить в себя и в других!
Никто не ответил.
— Эй! Я прошел Чертов мост, я, Аман, сын табунщика Аспана! Я не боюсь ничего. Самое страшное, что меня ждало,— это повторить судьбу отца. Отца! Отца! Своего отца! Я не боюсь ее повторить, она священна. А... А!..
— А-а-а...— вдруг ответило ему впервые эхо, и Аман увидел, как, дрогнув плечами, гора сбросила со спины снежный покров. Свистя и ревя, белая река помчалась к Чертову мосту и поглотила его.
Затерянный в белом море алтайских снегов, Эркин услышал далекий глухой звук в горах. Он понял, что это Аман перешел Чертов мост.
А наутро по бескрайней, сверкающей под солнцем целине навстречу друг другу шли две группы людей С высоты хребта они казались крошечными темными точками-крапинками на огромном лике земли.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33