Выгляни на минутку!
Из дома выглянул только что вернувшийся «сирота». Она замахала ему рукой, показывая, чтобы шел к ней. Тот перелез через ограду, но, увидев людей в милицейской форме, ринулся назад. Дженнетгуль схватила его за рукав.
— Он знает, куда они уехали. Скажет, куда отвез. Хаиткулы посмотрел на него:
— Это правда?
— Да, мы отвезли. Если Сахраджан или Дженнетгуль нам приказывают, мы не осмеливаемся отказаться.
— Куда их отвезли?
— В Теджен. Мы их там оставили.
— Оставили, говорите... вы не один, что ли, были?
— Нет, мы были одни.
— Где они остались в Теджене? «Сирота» посмотрел на Дженнетгуль.
— Скажи, сирота,— она кивнула ему.
— Остались в чайхане, в центре города.
— Спасибо, сирота,— поблагодарил майор.
У «сироты» дернулась, голова, он криво улыбнулся:
— Меня вообще-то зовут Аманмурат. Это Сахрагуль придумала мне такое имя — «сирота»...
— Вот что, Аманмурат. Без вас мне сейчас не обойтись. Сможете отвезти меня на вашей машине в Теджен? Покажете точно то место, где оставили их.
— Почему нет? Как Дженнетгуль скажет...
— Дженнетгуль не возражает.— Хаиткулы сказал несколько слов участковому и быстро пошел к калитке. «Сирота» перелез назад через ограду в свой двор.
Шофер попросил у Дженнетгуль ключ от кладовки, но она как будто не слышала его. Участковый вышел на улицу, вернулся с двумя женщинами.
— Извините, Дженнетгуль, придется при понятых взломать замок.
Обливавшаяся слезами Дженнетгуль ничего не ответила, но, увидев, что шофер собирается приступить к решительным действиям, дернула ключ, тот отлетел вместе с прядью ее черных волос. Дженнетгуль швырнула его шоферу под ноги.
— На! Чтоб твои дети не знали радости! Чтоб жену свою ты нашел в чужой постели!
Но когда тот подошел к. двери, она бросилась между ним и кладовой, легла под дверь. Трогать ее не решились — разъяренная женщина опасна. Между тем женщины, которых привел участковый, смущенно пятились к выходу, недружелюбно поглядывая на работников милиции. Слезы Дженнетгуль подействовали на них. Одна попросила:
— Оставьте, пожалуйста, ее в покое. Она и так богом обижена!
Но участковый разозлился:
— Вах-хей, дайза! За спиной вы жалуетесь на нее, звоните нам: «Приводит посторонних мужчин, позорит весь район!» — а в глаза защищаете ее.
Они остались, свидетельниц даже прибавилось — на крики Дженнетгуль кое-кто завернул с улицы: «Что там у этих стряслось?» Такого наплыва народа хозяйка дома, конечно, не могла вынести. Испугалась: лежать перед всеми — только позориться. Она встала, отошла от двери. Шофер сразу же отпер замок, распахнул дверь. Всем в нос ударил такой дух, что женщины отпрянули, но шофер смело переступил порог, нащупал выключатель. После того как кладовая осветилась, соседки, превозмогая себя, с любопытством сгрудились в дверях.
На одной из стен кладовой был сооружен трехъярусный стеллаж: наверху была рассыпана картошка, по средним полкам — лук, на нижнем ярусе лежал мешок с рисом. К потолку была подвешена на проволоке половина свежей бараньей туши. Посреди кладовой стоял мешок с мукой.
Шофер окинул кладовку взглядом.
— Что еще, есть? — вопрос был обращен к Дженнетгуль. Она не ответила, а он в то же самое мгновение увидел
у самой двери какой-то большой предмет, накрытый старым женским халатом. Подошел, снял халат и увидел то, что интересовало уехавшего сейчас, майора,— узел.
Шофер стал развязывать веревку, а участковый начал составлять протокол. Тот самый халат шофер, постелил на полу, потом поднял узел себе на колени и вытряхнул его содержимое. Отрезов оказалось столько, что они не уместились на халате, раскатились по полу.
Дженнетгуль до этого стояла, прислонившись спиной к стене, и молча следила за происходящим. Когда отрезы оказались на полу, она резко отвернулась к стене, прижалась к ней лбом, потом изо всех сил рванула на себе платье — от плеча вниз. Одна половина осталась на ней, другая лоскутом свалилась к ногам. Широко раскрытыми глазами участковый смотрел на женщину. Онемевшие на миг женщины хором крикнули: «Бесстыдница!» — и тут же прикрыли ладошками рты. Дженнетгуль дрожала от холода...
Шофер, увидев, в каком виде она оказалась, поморщился, отвернулся от нее и спросил у понятых:
— Видели?
Женщины, ни слова не говоря, закивали головами.
— Не найдется ли метра? — спросил он.
— Зачем метр? Дай сюда! — сказала одна из свидетельниц.
Шофер протянул ей отрез, она расстелила его на полу и ловко пальцами стала измерять длину ткани.
— Ровно три метра.
Шофер стал пересчитывать отрезы, складывая их в ту же тару. Насчитал сорок восемь кусков.
— Сколько успела отоварить? Сколько было всего? — строго спросил участковый.
— Два отреза только и продала... И было-то мало — на пятьдесят платьев.
Шофер подошел к мешку с мукой, стоявшему посреди кладовой, стал поворачивать его. Поднатужился, сдвинул с места. Неожиданно его правая нога провалилась. Сдвинул мешок еще больше, встал на колени, стал разгребать землю. Руками делать это было неудобно, он взял с полки металлический совок. Работа пошла веселее, совок стукнул о металл. Теперь уже за дело взялся старший лейтенант. Он обкопал предмет со всех сторон, очистил от земли — открылся железный ящик. Понятые тяжело дышали над его головой. Шофер следил за Дженнетгуль... Участковый поддел совком крышку, она легко открылась, и все увидели сотенные купюры. Женщины охнули и отпрянули, как будто увидели перед собой змею...
Обыскали и другие примыкающие к кладовой помещения, но, кроме аптекарских весов, там не нашлось ничего интересного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85