— У-у... Как сейчас помню! Старый дом так и стоит в глазах... Вон ту внучку видите... Вон — с куклой?.. Родилась в понедельник, рано утром, только начало све-
тать. А дядя Маххерем разломал свой дом тоже утром, только что чай попили. Меджиджан тоже помогал ему, полдня работал. Ему все равно делать было нечего, в отпуске был...
— Внучке лет пять-шесть?
— Новый год пройдет — шесть исполнится.
— Новый год недавно был...
— Мусульманский- Новый год; еще впереди. Если вы не знаете, что он в марте бывает, тогда какой же вы милиционер...
— Дом-то что, тесен был? Зачем надо мучиться — ломать, новый строить?..— Инспектор вроде бы не обратил внимание на «шпильку», пущенную хозяйкой, поэтому и задал свои вопрос, но, подумав, решил, что и это пустое замечание собеседницы может стать ниточкой для какой-нибудь темы их беседы, и с деланной серьезностью добавил: — Мы еще многого не знаем...
Если бы старуха не держала во рту конфету-батончик, она сразу бы ответила инспектору. Но ей пришлось сначала прожевать конфету, потом уже ответить:
— Старый дом Маххеремджана был глинобитным. Больше ничего плохого в нем не было. Они сначала жили втроем. А когда сын уехал учиться, он остался вдвоем с Ханумджан. Воздух в кирпичном доме лучше... Гостей много стало приезжать. Деньгам счета у них не было... Все эти приезжали... в высоких папахах. Как их там... лезгины. Когда приезжали, дядя Маххеремджан только Меджиджана всегда приглашал заколоть барана, больше никого. Меджиджан никогда не отказывается, он не из тех, кто важничает, хоть и сам человек не маленький. Он же у меня начальник паража 4.
— Если один сосед ломал дом, другой самый ближний к нему обязательно глотал пыль... Пока строительный мусор не уберут, пыль стоит столбом. Интересно знать, кто же еще из соседей приходил помогать?
— Обязательно помогали! — Старуха обдумывала вопрос и не торопилась отвечать на него. Взяла еще один батончик, зашелестела оберткой.
Бекназар решительно встал, старуха тоже поднялась, пошла провожать его. И только когда оба оказались за дверью, пряча глаза, она рассказала Бекназару, что дом Мегерема был сломан очень быстро, быстро очистили и
вор — к обеду того же дня не осталось и горсточки пыли т развалин. Соседский сын убирал мусор своим экскаватором и получил за это пятьдесят рублей, столько же получил шофер, вывозивший все со двора. Когда Бекназар попросил ее рассказать что-нибудь о «лезгинах», она сунула в рот конфету. Бекназар понял, что больше ничего не узнает от нее, и, пожалев про себя обитателей этого дома, наверное разорившихся на конфетах, простился с матерью Меджи.
В соседнем дворе его встретил суровый старик, опиравшийся на трость. Если бы он сразу не сказал: «Сын ушел к врачу, сейчас вернется», Бекназар ни минуты бы здесь не задерживался. Пришлось остаться. Подумал: «Может, и к лучшему — сразу отделаюсь, чтобы потом опять день не терять...»
Старик смахнул ладонью с завалинки снег, сел, закурил.
— Ты что, с Сулейманом вместе работаешь? Нет? Друг?.. Нет?.. Знакомый? Тоже нет? Интересно... Кто же ты такой?
Можно, конечно, поинтересоваться, кто ты, можно даже не приглашать в дом, ничего в этом зазорного нет, но приставать с вопросами вот так, настойчиво,— это уж чересчур... Бекназар,. не пряча глаз от сурового, холодного взгляда старика, ответил;
— Инспектор уголовного розыска, старший лейтенант милиции Хайдаров! — Он сказал это не без гордости. Вынул удостоверение, протянул старику.
Но тот и глаз не опустил на красную книжечку. Все так же сурово смотрел он На Бекназара, ни один мускул не дрогнул на его лице, и милиционеру стало не по себе под взглядом округлившихся и наливающихся кровью глаз. «Подождать на улице?» — подумал он, но что-то его удерживало в' этом дворе, рядом с нелюбезным хозяином. Чтобы разрядить атмосферу, сказал:
— Я не друг Сулеймана и незнаком с ним. Вместе не работаем. Он не знает меня, а я не знаю его. Но вас я знаю, Халлы Сеид, .очень хорошо знаю...
Теперь старик отвел глаза, швырнул на землю недоку-ренную сигарету, долго, топтал ее носком сапога, словно наступил на голову змее. Потом мрачно бросил Бекназару:
— Наконец... Добрались наконец и до меня... Сколько лет водил я вас за нос...
«О чем он болтает? Я ведь его не обидел. Сказал, что знаю его. Мне не знать его? Когда-то был маклером, скупщиком кож на рынках и скотных дворах... Или снова занялся тем же? Едва ли. Вроде умом немного тронулся»,— так думал инспектор и виновато улыбнулся:.
— Халлы Сеид! Я к Сулейману на два слова зашел. Разговор о другом человеке. Вас же все знают... Если обидел, извините, Сеид-ага!
Глаза старика снова впились в Бекназара, он хотел что-то сказать, но в эту минуту появился Сулейман. Старик отвернулся и пошел в дом, волоча за собой трость.
Бекназар начал сразу с того, что рассказала ему свидетельница сноса дома. Сулейман не был расположен вдаваться в подробности, скомкал разговор:
— Вах-хей, молодцы люди, даже об этом не забыли! Сколько лет прошло... Да, я помогал соседу разбирать дом. Мегерем-ага предлагал деньги, это правда, но я не взял...
Инспектор ушел ни с чем. Оставался еще один двор. Вот что услыхал Бекназар от его хозяина — шофера:
— Нас интересует прежде всего свой дом, а что делается за дувалом, нас не касается. В гости мы не ходим и к себе н„е зовем. Хватает своих дел. На чужое не заримся и своего отнять не дадим... Про общественный долг не говорите. О таких людях только в газетах пишут, на нашей улице их не ищите. Есть производственные обязанности, и их надо выполнять. Мы это и делаем. И милиция обязана свое дело делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85