— Поверьте, ребята, джейран должен быть там, не выше той скалы,— председатель махнул рукой вверх,— В это время он всегда появляется здесь. Стоит, выставит уши. Сколько раз он меня соблазнял, но я удержался...
Мы шли все время вверх. Председатель двигался быстро, уходя от нас далеко вперед. Наверху он останавливался и поджидал нас. Он отдыхал таким образом. Мы же, пыхтя и охая, все время лезли без передышки. Ружья становились все тяжелее. В конце концов и мы остановились, не дойдя до председателя, который маячил совсем недалеко, просто рукой подать до него, но сил идти дальше не было.
— Эй, власть, ешь сам своего джейрана, с нас и зайчатины хватит! — крикнул ему Рамазанов, и я с ним согласился.
Голос сверху ответил:
— Эй, милиция, где ваша выдержка, а ну-ка покажите ее!
— Попробуем...— сказали мы и стали продолжать подъем.
Рамазанов ничего не говорил мне, но я чувствовал, что связываю его. Все же он — горец и плелся за мной из вежливости, а так мог бы, думаю, легко взбежать на самую высокую гору. Это я понял, замечая иногда, как ловко он ставит ноги на самые ненадежные или скользкие выступы и камни. А если бы лы были не в горах, а в пустыне? Что было бы? Тогда впереди шел бы не председатель сельсовета... Впрочем, и я бы не шел перед гостями, это было бы невежливо.
Почему я так переживал и мучился во время этого подъема? Ведь в Чули, Кугитанге, мы поднимались еще выше, чем в этих горах. Нет сомнения, что эту высоту я мог бы взять при любой погоде самое большее за час, особенно если бы мы гнались не за джейраном, а за преступниками.
Высокое место всегда вызывает у человека беспокойство. Мы спешили туда, куда, как предполагалось, выйдет джейран. Вах-хей, если бы я знал, какой нас ждет там сюрприз!
ЧАРДЖОУ
Телефон прозвонил только один раз, а рука Хаиткулы, который секунду назад спал крепким сном, уже взяла трубку. Он услышал голос Талхата;
— Товарищ майор, докладываю: я приехал.
— Когда вернулся, дорогой? Привет, привет... Только что? устал? Ладно, встретимся у ГАИ.
Как оы ни хотелось остаться в приятном плену утреннего сна, Хаиткулы, стараясь не разбудить жену, выбрался из постели, оделся. Осторожно, чтобы не потревожить своих домочадцев, прошел на балкон, вытащил в прихожую велосипед. Плащ ему не понадобился, потому что он. был в шерстяном спортивном костюме. Он вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь, щелкнул английский замок.
От их домов до ГАИ было одинаковое расстояние, поэтому они подъехали к будке автоинспекции одновременно, хотя и с разных сторон. Обнялись, снова сели на велосипеды, выехали на шоссе. Рассвет только занимался, поэтому на поднимавшейся в гору магистрали было пустынно. Подъехав к высокому холму на окраине города, на вершине которого вздымались руины древней крепости, они оставили у подножья свой транспорт и по тропинке, промытой первым теплым дождем, поднялись наверх. Огляделись...
Какой вид! С одной стороны — могучая Амударья, с другой — бескрайние барханы Каракумов, а посередине, упираясь в этот холм, уходил вдаль на многие километры самый большой, самый красивый город древнейшей провинции Лебаб, город «четырех дорог» — Чарджоу. Только отсюда, с этих развалин, можно оценить и красоту этого края, и размах современного строительства. Но... они поднялись сюда, не для того, чтобы любоваться видами или подышать освежающим морозным воздухом. Просто в этом уединенном месте никто их не потревожит и не прервет взволнованный рассказ Талхата Хасянова.
Талхат дошел до кульминации, остановился, набрал в легкие воздуха, положил руку на плечо Хаиткулы. Майор слушал его и не перебивал.
— ...Я уже шел к колодцу, обдумывая все, что увидел И услышал, как вдруг меня будто кто-то схватил за ноги и не пускает дальше. Сам не знаю, почему остановился... Затылком, что ли, дочувствовал опасность? Оглянулся — бежит ко мне его волкодав. Рычит, хрипит, не собака, а тигр или сам шайтан. Глаза страшные, огромные как фонари...
Я руку не успел сунуть в карман, чтобы пистолет вынуть, крикнул только: «Ах, Саран!» — а он и выстрелил два раза. Одна пуля попала в пса. Заскулил и ткнулся мордой в песок.
— А вторая пуля?
— Не знаю, товарищ майор. Я только звук выстрела слышал.
— Потом?
— Потом? Потом я пошел дальше, как шел.
— А Саран?
— А Саран остался за барханами... Я думаю, товарищ майор...
— Подожди, друг мой.— Хаиткуды встал, пошел к спуску.—Выскажешься в отделе при всех.
Они спустились к подножью холма, где уже вовсю кипела работа. Рабочие грузили на самосвалы обломки не то стен, не то кладки тысячелетнего фундамента этой крепости. Экскаватор вскрывал, лесчаную толщу холма, на котором покоились руины древней столицы. На видневшемся невдалеке малюсеньком кирпичном заводе ждали этот песок. Хаиткуды с сожалением бросил, взгляд на штабели готовых кирпичей... Совсем недавно в местной газете он прочитал статью О. Сайфи — чарджоуского журналиста. Содержательная статья была посвящена охране культурных памятников. Руководство кирпичного завода или не читало эту статью, или же не считало этот холм, эти руины памятником истории и культуры края...
Когда они пришли к себе на службу, Хаиткулы привел Талхата в свой кабинет, закрылся изнутри на ключ. Он перелистал абонентную книгу городской телефонной станции. Нашел номер телефона председателя городского народного контроля. Секретарша, узнав, откуда звонят, соединила его.
— Хотел бы знать, работают или нет в Ашхабаде в республиканском комитете Уруссемов и Ходжакгаев?.. Нет?.. Что?.. Уточните, пожалуйста. Да... Подожду вашего звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85