.. Я не верил своим глазам, но, оказывается, и глаза могут ошибаться. Откуда столько богатства? Откуда? Мы что, слепые были? Ходила в одном и том же платье... Скромница. Это уже потом я узнал, что на работу, на совещания, да и по городу она никогда никаких украшений не надевала... Двадцатого мая тысяча девятьсот пятьдесят девятого года наш единственный в городе ювелирный магазин обокрали. Следственные органы ничего не могли установить. Товары, стоимостью во много тысяч рублей, как сквозд, землю провалились... У Хакгасовой, у многих продавцов были произведены обыски. Ничего! Следов не осталось. Мы ее освободили от должности. Около года она была без работы. Затем скрылась в неизвестном направлении. Оказалось, что климат в Махачкале стал ей неподходящим и она уехала в Туркмению. Что ни говорите, душа у меня к ней не лежит, в чем-то она замешана. Многие так думали. Доказательств только нет...
Когда он кончил говорить, я спросил:
— По какой статье уволили тогда Ханум, можете сказать?
Пока он собирался с ответом, я подумал, что аксакал больной человек, лицо осунувшееся, под глазами большие мешки. Только сами глаза молодые. Они так и вспыхнули, когда Рамазанов перевел мой вопрос.
— Почему нельзя сказать? Конечно, можно; не только, по какой статье, помню, но и параграф не забыл, и число... Уволена третьего июля того же года, когда произошла кража, как не внушающая доверия. Приказ номер сто тридцать три, параграф второй.
— На каком основании приманили к ней эту статью, если у вас не было доказательств?
— А что было делать? Как бы вы поступили? Оставили бы такого работника на прежнем месте? — Теперь Сулейман
Додоев смотрел только на меня.— Мы сами тоже ждали, что Ханум Хакгасова обжалует приказ. Почему-то она этого не сделала. То ли стыдно ей было, то ли снисходительность к нам проявила, то ли какая-то другая у нее была причина... Если мы встречались, она здоровалась так же тепло, как будто ничего не случилось. Одним словом, прежних отношений старалась не испортить. Через других получал от нее приветы, а в праздники — телеграммы... Не одного меня поздравляла, но и начальников отделов. Мы поняли, что она не хочет с нами портить отношений, ведь имела полное право обжаловать приказ, потребовать, чтобы восстановили в должности. Наш юрист несколько раз меня предупреждала: «Жди скандала». Вот мне и стала приходить мысль, что она не случайно простила мне это решение. Что... только полагаясь на подозрение, нельзя делать выводов... Тут я не утерпел:
— Каких?
Он смотрел на меня серьезно, и все же, мне казалось, снисходительность или даже высокомерие по отношению к нам, работникам угрозыска, не оставляли его ни на минуту. Он ответил:
— Что она присвоила дорогостоящие вещи, хранившиеся в сейфе магазина. Закон требует, чтобы вор был пойман с поличным. Лравильный закон. Если я ошибаюсь, поправьте меня, товарищи!
На следующий день в девять утра мы уже были у дверей четырехэтажного корпуса областного архива. Там все хорошо поставлено. Директор отдал распоряжение немедленно разыскать нужную нам книгу приказов и принести ему в кабинет. Собственноручно налил нам по чашке кофе. Удивляюсь памяти Сулеймана-аги, он тогда нам будто прочитал свое распоряжение:
«Приказ № 133 по Махачкалинской городской торговой организации промышленными товарами.
§1, Кражу, совершенную в ювелирном магазине, считать чрезвычайным событием. Нанесен ущерб на сумму... тысяч рублей. Еще раз обратить внимание на строжайшее соблюдение правил опечатывания всех помещений магазина, проверку сигнализации, в том числе своевременного контроля ее исправности. ...Предупредить всех работников магазина, что за халатное отношение к этим и другим мероприятиям впредь к ним будут предъявляться строжайшие административные меры.
§2. Считать, что халатность директора магазина Ханум Хакгасовой способствовала совершению кражи в указанной торговой точке. Халатность выразилась в неисправности сигнализации, не сработавшей в момент кражи.
За нарушение трудовой дисциплины освободить Ханум Хакгасову от занимаемой должности директора магазина по... ст. КЗОТ, без права дальнейшей работы в торговой сети...»
Я выписал только эту часть приказа, представляющую для нас интерес. Выписку подшил в свою папку.
Дальше начинается самое интересное. Пора, как говорится, подойти к самым истокам жизненного пути Ханум Хакгасовой, а точнее — ехать в Цумаду. Я попросил Ра-мазанова немедленно раздобыть коней и скакать туда, чтобы за пару дней добраться до Цумады. «Минуточку»,— ответил он и бросил меня одного в машине на целый час. Только я собрался идти искать его, как он появился, весь сияя.
— Туркмен гардаш, с тебя бутылка коньяка!
— За то, что ты меня здесь без веревки привязал?
— За решение транспортной проблемы.
— Скажи прямо, что в милиции мало лошадей.
— А где их много?
— Понял, товарищ капитан! Сознайся: выпросил у соседа мула... одного на двоих, да?
Он мне не ответил, а по-своему что-то сказал шоферу, и мы тронулись. Поехали мы, надо сказать, очень быстро — по хорошей дороге до Цумады можно было бы за какой-нибудь час добраться.
Не поверите, мы там оказались гораздо меньше чем через час, ведь мы ехали на аэродром, и вертолет нас уже ждал. Из окна я увидел далеко внизу нашу дежурную машину, возвращавшуюся в город, а через несколько минут пилот крикнул нам:
— ЦумаДа, ребята!
Сверху этот аул похож на стадо черных коров, решивших взобраться по крутому склону ущелья.
ЦУМАДА
Встретил нас председатель сельсовета и сразу же повел домой обедать. Время действительно было обеденное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85