Странно, как он мог слышать разговор в машине, если все время храпел? Один этот храп раздражал Талхата, и если ему когда-нибудь доводилось сидеть напротив Тама-каева, то потом у него целый день болели шейные позвонки — оттого, что сидел, отвернув лицо от криминалиста... Хаиткулы же относился к нему иначе, прощал все его недостатки. Тамакаев был хороший криминалист, работавший практически без ошибок, и советы его Хаиткулы очень ценил. И его нисколько не смущало то, что внешне Тамакаев выглядел белой вороной, никто не ходил так, как он,— в шляпе, в длинном сером старомодном пальто, в сапогах с высокими голенищами, какие носили, наверное, только в двадцатые годы.
Снег, покрывший пустырь, был чистым, свежим. Лишь кое-где виднелись следы пробегавших здесь кошек и собак.И только когда поравнялись со складами, стоявшими поодаль от дороги, справа увидели человеческие следы. Если бы сейчас светило солнце, их можно было бы принять за тень от проводов.
Хаиткулы, сидевший на переднем сиденье, заметил их раньше, чем другие, подумал: «Следы сторожа». Когда подъехали ближе, по следам увидел: сначала человек прошел в одну сторону, потом в другую.... Но было похоже, что следы оставил не один человек, а двое...
Капитан изложил свои соображения Тамакаеву, тот согласился с ним:
— Двое. Надо измерить и обследовать эти отпечатки... Участники опергруппы скоро убедились, что Тамакаев безошибочно определил место преступления — оно совершено именно за деревьями, между складами, забором и домиком в глубине тупика. Они сошли возле тамдыра и кучи сухих стеблей хлопчатника, приготовленных для растопки.
Подошли поближе к дому с тремя окнами. Рядом с ним — калитка в глинобитной стене. Трудно было поверить, что человек, который лежал, вытянувшись и прислонясь плечами к стене, мертв. Четыре ряда свежих следов тянулись от него в направлении прибывшей машины, а затем дугой уходили в сторону складов. Неподалеку стояли участковый милиционер и еще один, очень тепло одетый человек — сторож.
Тамакаев вместе с медэкспертом Мыймановым вдоль стены направился к убитому.
Карэн Карапетян приготовил аппарат для съемки и теперь стоял в ожидании указаний следователя. Нокеров вынул блокнот, стал что-то рисовать и записывать в нем, потом распорядился:
— Карэн, приступай! Сначала ориентировочный, потом обзорный, потом узловой... ну и детали тоже понадобятся. Хаиткулы Мовлямбердыевич, осмотрите, пожалуйста, следы.
Хаиткулы и Талхат склонились над следами.
— Правый говорит о том, что этот человек хромой. Одет был в галоши или обувь с галошами. Размер — сорок четвертый или сорок пятый, но надо замерить. Шел он только в одну сторону — от жертвы. А ты что скажешь, Талхат?
Хаиткулы посмотрел на своего товарища. Талхат, сидя на корточках, ответил:
— Вы правы, товарищ капитан. Он шел в одну сторону, надо выяснить, как он оказался здесь.
Талхат пошел по следу хромого человека, а Хаиткулы стал расспрашивать участкового.
— Мы еще спали, а собака залаяла и разбудила. Вышел, слышу, кто-то стучит ногами в ворота и кричит. Подумал: наверно, срочно понадобился в отделение, прислали нарочного. Еще ведь не рассвело, обычно меня никто в такое время не беспокоит. Открываю, смотрю, а это наш сосед Азим-ага, он сторожем на овощебазе работает. «У Бердыева, сторожа на плотине, возле дома кто-то лежит, пойди посмотри»,— так сказал. Пошли вдвоем. Видим, кто-то раскинул руки в стороны и лежит лицом вниз, ногами к стене. Смахнули с него снег, подняли. Вдруг он выпивши, споткнулся и заснул... Знали бы, что не живой, не трогали бы. Потом вернулись ко мне и стали звонить...
— Когда, шли к нему, следы видели?
Участковый долго думал, прежде чем ответить, потом уверенно сказал:
— Нет! Когда мы подходили сюда, никаких следов здесь не было.— И уже не так уверенно добавил: — Не мог я все время около него стоять, надо было позвонить...
Подошел сторож.
— Я же на посту, не имею права оставлять его. Он вам все расскажет,— кивнул на участкового.
Но Хаиткулы задержал его.
— Яшулы, мы скоро отпустим вас. Дело серьезное. А вашему начальству объясним, почему задержали. Расскажите, как все было,
Азим-ага вздохнул.
— Сидел в сторожке и растапливал печь. Вдруг кто-то постучал в окошко. «Кто?» — спрашиваю. «Чего сидишь, беги сообщи в милицию, кого-то убили и оставили недалеко под домом Бердыевьгх». Пока надевал бурку, пока вышел, он пропал. То ли сквозь землю провалился, то ли в небо улетел.
— Значит, кто стучал, не знаете?
— Нет. Я руки вытирал, когда он постучал. Да я и не думал, что он убежит. Свет на улице всю ночь горит, но его и след простыл, когда я вышел. Если бы увидел, запомнил...
— Наверное, потом еще задержались?
— Да, было такое.... задержался. Не знал, верить или нет. Позвоню от себя в милицию, а вдруг окажется неправда, что тогда скажут? Сначала решил проверить. Пока думал, пока дверь запирал, полчаса прошло, не меньше. От лжи проку нет. Прямо к дому участкового пошел. Пока шел,
пока стучал, пока разбудил его, вместе сюда шли, наверное, еще столько же прошло.
— Похоже, так. Того, кто вам с улицы сообщил, могли бы по голосу узнать?
— Да, голос запомнил, только у меня нет знакомых, у кого такой хриплый голос.
Подошел Талхат, но Хаиткулы решил уже, что сторожа до конца расспросит сам.
— Что было потом?
— Потом пришли сюда, увидели — этот лежит лицом вниз. Решили, пусть лучше лежит лицом вверх. Прислонили его вот таким манером. Участковый не узнал его, и я не узнал...
— Ночью вы не спали, яшулы, может быть, помните, когда снег начал идти и когда он прекратился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85