Сейчас снова накинула пальто на плечи. Заправила под платок выбившуюся прядь волос. Легла грудью на стол, опустила голову на руки, как это часто делала раньше в своем кабинете, и закрыла глаза.
Платок сполз на ее плечи, и Хаиткулы почувствовал запах духов.
— Хотите воды?
— Нет!
Обычно на допросах в таких ситуациях перерывов не делают, а продолжают задавать вопросы, чтобы подследственный окончательно убедился, что попал в безвыходное положение. Хаиткулы поступил вопреки правилам.
— Ханум Хакгасовна, идите отдохните! Обдумайте все,что я вам сказал. Если сегодня будет время, встретимся еще раз...
Он встал, направился к двери, чтобы позвать конвоира. Но Ханум, как видно, не спешила уходить. Не меняя позы, глухо сказала:
— Дайте бумагу и ручку!
ШОССЕ ЧАРДЖОУ - АШХАБАД
Допрос бывшего директора винзавода занял у Хаиткулы не час, как он думал, а всего минут тридцать. Положив папку и магнитофон на сиденье ожидавшего его «уазика», Хаиткулы сел рядом с шофером. Машина рывком тронулась и быстро набрала большую скорость. Раздался позывной внутренней рации.
— «Первый» слушает!
Когда Хаиткулы услышал, что на 49-м разъезде обнаружена машина марки «ГАЗ-69», он тут же забыл о существовании Ханум и даже о золотых монетах.
Конечно, надо внести поправку в это его временное состояние, вызванное долгожданным сообщением. В действительности его соображения, касающиеся загадочных золотых монет, уже давно созрели. Пройдет какое-то время (пусть читатель не обижается на автора за то, что он опережает события), и его догадки обратятся в факты, а предположения станут реальностью... Но до этого пока далеко.
— ...Мы в пути. Сейчас у железной дороги, минут через двадцать ждите.— Хаиткулы повесил микрофон рации на рычаг, сказал шоферу: — Жми на двадцать пятый километр шоссе Чарджоу — Ашхабад!
Водитель кивнул, и как только «уазик» пересек границу города, стрелка спидометра подскочила к делению 90 километров в час, а когда свернули перед постом ГАИ с кольцевой дороги на нужную им трассу, она уже не показывала меньше ста.
Быстро оставались позади тянувшиеся по левой стороне трассы кирпичные и блочные здания новой застройки, справа было железнодорожное полотно. За железной дорогой тянулись до горизонта укрытые снегом поля. Асфальт был совершенно чист. Колеса машин разбросали выпавший ночью снежок, а солнце довершило их дело — растопило снег и подсушило дорогу.
До солончака дорога не дробилась. И только у моста она разделилась на три рукава: главная трасса взлетала на мост и шла дальше, два боковых ответвления перед самым мостом убегали влево и вправо. Не сворачивая, «уазик» легко взял подъем и в считанные минуты проскочил открывшийся как на ладони поселок Комсомольск. Вот и крайние дома уже не видны... Трассу обступили желтые пески — распахнулись ворота в бескрайний мир великой пустыни Каракумы.
На южных склонах барханов снег уже совсем растаял, на северных еще кое-где держался, пятна снега напоминали агыл1 беленьких ягнят. Вершины песчаных холмов густо покрыты чалы2, их пушистыми белыми шапками.
Совсем другая езда по пустыне, ни с чем не сравнимая! Шоссе то ныряло в низины, то взбиралось на холмы. Чем дальше они углублялись в пески, тем выше становились барханы и все гуще и гуще были заросли чалы. В провалах между барханами встречались уже и целые саксауловые рощи. Хаиткулы, завороженному зрелищем пустыни, чудилось, что- не по асфальту они мчатся со скоростью сто километров в час, а медленно продвигаются по черному длинному ковру, расстеленному между бредущими справа и слева бесконечными караванами верблюдов, навьюченных саксаулом и белыми охапками чалы.
«Пустыня своим однообразием быстро утомляет»,— слышал он не раз. Нет, он не согласен с этим. Тому, кто не бродил по пустыне многие километры, кто не взбирался на вершины и склоны барханов, не любовался с них, лежа в зарослях чалы, бескрайней панорамой Каракумов, тому эта своеобразная красота, быть может, и покажется утомительной. Но ведь в пустыне нет ничего, что повторялось бы, даже двух одинаковых барханов не встретишь,— цвет, форма, растительность, все разное... Море или небо раскрывают свои тайны только _ тем, кто их любит. Так и пустыня — не каждому открывается она.
У придорожного столба с цифрой «25» стояли желтые «Жигули» начальника чарджоуской ГАИ. «Уазик» затормозил позади них. Сбегавшая с обочины шоссе тропинка метров через тридцать соединялась с проселочной дорогой, идущей параллельно шоссе. Хаиткулы быстро зашагал по этой тропинке.
Вот и разыскиваемый «ГАЗ-69», вернее — обгоревший его каркас. Начальник ГАИ, следователь Нокеров и еще трое коллег Хаиткулы в штатской одежде окружили то, что когда-то называлось машиной марки «ГАЗ-69». Карэн Ка-рапетян делал последние снимки.
Хаиткулы кивком головы поздоровался с начальником ГАИ и подошел к стоявшему в стороне, будто все происходившее его мало касалось, Тамакаеву.
— Тот самый, Мартирос Газгетдинович?
— Да, но следов никаких нет.—Лицо Тамакаева по-прежнему оставалось невозмутимым.
— Должны быть, не сгорел же преступник в машине...
— Нет, не сгорел. Он... или они подожгли машину и пошли по ее следу, свои следы соскабливали чем-то железным до самого шоссе. Потом, скорее всего, подвернулась проходящая машина. Не ясно, в каком направлении они уехали,— или в ту, или в эту сторону...— Тамакаев показал рукой сначала в сторону города, потом в противоположную.— Меня, собственно, интересует только одна, вполне конкретная вещь...
— Меня тоже. Из-за нее я и спешил сюда.
После тщательного осмотра под слоем пепла была обнаружена половина кирпича, которая так интересовала и Тамакаева, и Хаиткулы и которую они напрасно искали на месте преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85