Впервые за многие годы с той горькой поры бродчей жизни его так унижали.
Он взглянул на часы. Вот уже почти три четверти часа назад на другом краю Парижа во Дворце начались поединки. Он должен был бы находиться там, на своем месте, у ринга, рядом с Жасминой, которая его ждала. Он должен был бы обходить раздевалки и подбадривать своих подопечных в этот ответственный момент, момент истины...
А вместо этого он теряет время с каким-то мелким мошенником, с которым — хоть и не велика птица — он вынужден считаться.Сильвер сделал три шага по толстому ковру, открыл большое окно своего кабинета, и в комнату проник теплый воздух улицы Сен-Дени с ее запахами бензина и гнилых
овощей. Вдалеке уже начинал шуметь ночной рынок.А там, во Дворце спорта... Сильвер опять взглянул на часы. Через пять минут Кид Черч поднимется на ринг. Это у парнишки первый серьезный бой, а его, Сильвера, чьи последние напутственные слова были как бы залогом победы, нет рядом с ним.
Он остановился перед большим стенным зеркалом и разом окинул себя взглядом, пытаясь отыскать в этом жирном человечке с поседевшими висками, с морщинистым лицом и круглым животом того голодного юношу, который тридцать лет назад уехал из Туниса навстречу жизни, все равно какой, лишь бы она. кормила его. Но мало-помалу богатство и обильная пища залили жиром тело, утомили сердце, лишили легкие воздуха. Конечно, он был знаменит, женился на Жасмине, одной из самых красивых женщин Парижа... Но молодость свою он вернуть не мог. Возможно, судьба, подтолкнув его в этот вечер к зеркалу, хотела продемонстрировать свою победу, заставить его понять, какой ценой он заплатил за успех, состояние, особняк в Пасен, «Паккард» и даже за жену!
Ну, а за эту цену он имеет право на голос—он, Сильвер. И какой-то там Моко не смеет ему диктовать.Сильвер собирался устроить матч между одним из своих подопечных, знаменитым Ламрани, и Шульцером, подопечным Саркова. И он знал, что Ламрани уложит Шуль-
цера. По-другому и быть не могло. Мысль о том, что Лам-рани мог бы проиграть Шульцеру, выводила Сильвера из себя.Он резко повернулся и оказался лицом к лицу с Туа-ном. Марселей невозмутимо сидел в кресле со стаканом в руке. Он бросил на Сильвера почти равнодушный взгляд.
— Во-первых,— сказал Сильвер,—Сарков не согласится. Впрочем, даже если он и согласится... Еще надо, чтобы Шульцер выстоял против Ламрани. Шульцер слабак и всегда работал только со слабаками.
— Я этого пс отрицаю, напротив,— мягко произнес Туан.
— А Ламрани запросто разделается с Шульцером. Еще до третьего раунда, если захочет.
— Это было бы некрасиво по отношению к публике,— ответил Туан все так же вежливо.— За свои деньги она хочет получить по максимуму. Что касается Саркова...
— Что касается Саркова? — повторил Сильвер.
Туан подул на свои ногти, внимательно посмотрел на них и вытер о лацкан пиджака.
— Мы связались с ним через нашего агента в Берлине. Сарков небогат. Л наше предложение... В настоящий момент дело уже в шляпе.
— Шляпа — это вы,— отрезал Сильвер.— Даже если Сарков согласен, я не пойду на это, не говоря уже о Ламрани.
Сильвер вновь зашагал по кабинету, убрал в стол какую-то папку и обернулся.
— Я знаю, что есть менеджеры, которые идут на все. Но я не таков. Я не для того вкалывал тридцать лет и дожил до этих пор, чтобы погубить свою репутацию в подобной сделке.
— Не такие уж большие деньги...
— Плевать мне на эти деньги,— резко проговорил менеджер.— Если мой подопечный выигрывает, я подписываю контракт с Нью-Йорком на матч в «Мэдисон сквер-гардене». Это уж как-нибудь повыгодней.
— Вы ошибаетесь,— сказал Туан, вновь разглядывая свои ногти.— Вы знаете, что у нас почти повсюду есть влиятельные друзья. Вы не можете помешать игрокам быть игроками. Следовательно, речь идет о крупных суммах...
А потом нам многое известно... О многих... Я вам только что сказал пару слов насчет этого... Знаете, тайны не всегда остаются тайнами, по крайней, мере не для всех.
— Негодяй! — рявкнул Сильвер.— Не знаю, что меня удерживает.
— Не горячитесь,— сказал Туан, поднимая свою холеную руку.— У всех есть прошлое, то или иное.... Кто не грешил?.. Но я не хочу обсуждать этот вопрос. Мы с вами просто не можем, не договориться. Подумайте над моими словами. Что вы заработаете, если, допустим, Ламрани победит? Ведь в спорте нельзя знать наверняка! Десять процентов? Пятнадцать? А он? Миллион? Полтора миллиона?
Он протянул свой золотой портсигар Сильверу, пред лагая закурить. Тот отказался, и Туан, щелкнув зажигалкой, закурил сам.
— Два миллиона — вам и шесть — Ламрани, если он ляжет,— произнес он сухо.— Ваше дело убедить его. И для всех лучше будет, если он позволит себя уговорить.
— Убирайтесь отсюда,— проговорил сквозь зубы Сильвер.— Убирайтесь сейчас же.
Туан поднял брови, огорченно развел руками и встал.
— Я уверен, что Сарков оказался более благоразумным.
— Это мы еще увидим,— сказал Сильвер.— Лесли так, я отменю матч. Невзирая на то, что должен буду дать объяснения федерации и полиции.
Туан вздрогнул, швырнул сигарету через весь кабинет и приблизился к Сильверу.
— Что ты сказал? — прошипел он.— Ну-ка, повтори. Ты, видно, не знаешь, с кем имеешь дело?!
— Думаешь меня напугать?! — закричал Сильвер.— И вообще, спрашивается, зачем я теряю время... Я уже давно должен быть во Дворце спорта и...
— Я уже сказал тебе, что в твоих интересах послушать меня и принять наше предложение. В противном случае...
— Что тогда?
Туан сделал неопределенный жест рукой и угрожающе улыбнулся.
— Я и мои друзья вложили в это дело все деньжата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38