..
"Напрасно Азь-ага все это втолковывает Бакену, — подумал Едиге, так и не решив, удобно ли, что он присутствует при разговоре профессора с доцентом, и не лучше ли было бы выскользнуть из кабинета столь же незаметно, как он тут и появился. — Ведь не зря говорят: "Разжеванная пища не идет впрок".
— ...Иакинф. Не лишний труд — проштудировать его полностью. Пока достаточно. Идите и постарайтесь не осрамить ни меня, ни кафедры, как в прошлом году, когда двоих Сейдалиных превратили в одного человека. Все смеялись, а мне плакать хотелось. — Профессор помолчал и, словно забыв о Бакене, сидевшем напротив с тем же преданным вниманием на лице, начал рассеянно ворошить лежавшие на столе газеты. -— Хорошо бы прочесть кое-что из работ Хатто, Чедвиков... Но для этого надо знать английский, немецкий...
Сомневаюсь в том, что вы разберетесь толком хотя бы в казахских текстах, записанных арабской графикой..,
— Не беспокойтесь, Азь-ага. На третьем курсе у нас учится студент родом из Джунгарии... Неплохо в будущем оставить его в аспирантуре...
— Отчего же... Если у него способности...
— Способности?.. Возможно, есть и способности... Правда, он задолжал мне один зачет...
— Тогда что же? Он владеет китайским? — Профессор перебирал газеты уже с едва скрываемым раздражением. — Нам нужны филологи, которым известен китайский язык.
— Китайский язык?.. Вообще-то рос он в казахском ауле... Вот арабский шрифт — другое дело, он знает его как свои пять пальцев.
— Арабский шрифт?
— Вот именно!
— Что ж... Сходите с ним в библиотеку, пускай выправит ваши ошибки...
— Все будет исполнено, Азь-ага. Все ваши советы, все указания... Спасибо! Тысячу раз спасибо!
Бакен поднял с пола прислоненный к столу кожаный портфель, отливающий тусклым глянцем, щелкнул блестящим замочком и аккуратно опустил внутрь листок со списком литературы. Потом, не закрывая портфеля, посидел в нерешительности, придерживая его на раздвинутых коленях.
— Ваши советы для меня всегда были советами старшего брата, — проговорил он, вставая. — Все ваши советы и указания... ("Повторяется", — с ехидством отметил Едиге про себя.) — Вы сегодня отбываете на международный симпозиум востоковедов? — Он продолжал держать перед собой, на уровне живота, открытый портфель. Слова "международный симпозиум" он произнес торжественно, даже слегка нараспев.
— Нет, —• ответил профессор, — симпозиум откроется после Нового года. До того я еще поработаю пару месяцев в казанских и ленинградских архивах.
— Мы приедем вечером в аэропорт, — сказал Бакен. — Проводить вас...
Профессор поморщился. "Ни к чему, пустые хлопоты", — понял Едиге.
— Ну нет, уж тут позвольте с вами не согласиться, — улыбаясь и заметно смелея, возразил Бакен. — Уж если на заботы старшего брата младшие братья не отвечают даже столь малым уважением, значит, они не достойны называться младшими братьями...
"Сейчас... — подумал Едиге. — Сейчас он рассердится... Оборвет Бакена и такое выдаст... Но Азь-ага молчал.
— Если мы значим что-нибудь в жизни, то лишь благодаря вам, — не унимался Бакен. — Если бы мы хоть на минуту об этом забыли, то ничего бы не стоили — ни как люди, ни как ученые.
"Пережал, — отметил Едиге, — пережал, "дорогой", и загнул лишку..." Профессор, словно соглашаясь с ним, опять сморщился, взмахнул рукой. "Как же, много радости считать такого своим учеником! — перевел его жест Едиге. — Иди и скройся с глаз моих!"
Однако Бакен не уходил.
— Я все выполню в точности, все ваши замечания и указания, — в третий раз повторил он почти одни и те же слова. — Исправлю, доработаю статью. Перепишу заново... Только... Ведь вы по своим делам... Очень важным, серьезным делам... Задержитесь на два-три месяца... Как бы статья не слишком залежалась... Тем более, что я, хотел передать ее в наши "Ученые записки" или в "Известия" Академии... Уже договорился...
— После переделки — пожалуйста, не возражаю, — сказал профессор и резко отодвинул от себя рукопись, которая до того неприкаянно лежала посреди письменного стола.
Бакен ловко подхватил рукопись.
— Спасибо. — Он поставил портфель на пол. — Правда, опубликоваться в наше время нелегко... Пишет каждый, кому не лень... Вот если бы вашу подпись... Коротенькую рекомендацию и подпись... В том смысле, что вы не возражаете...
Увидел его профессор только сейчас или наблюдал за ним краешком глаза уже давно, — как бы там ни было, но вдруг он кивнул Едиге и указал взглядом на окно. "Открой форточку!" — догадался Едиге. Не обращая внимания на Бакена, он подошел к окну и распахнул форточку. В комнату хлынул клубящийся белым паром поток свежего морозного воздуха. Профессор поежился — впрочем, не преминув поблагодарить Едиге довольной улыбкой — и хотел было продеть руки в рукава халата. Но как ни пытался нашарить их позади, рукава не находились — халат был накинут наизнанку.
— Давайте сюда, — сказал он, по-прежнему улыбаясь Едиге. Но слова эти уже предназначались Бакену. Затем он взял со стола обыкновенную школьную вставочку — впрочем, обыкновенную ли, такой теперь не купишь, пожалуй, ни в каком магазине — с обыкновенным ученическим перышком и ткнул им
в фиолетовое озерко, до краев наполнявшее массивную старомодную стеклянную чернильницу, которая тоже навряд ли могла сойти за украшение современного профессорского кабинета.
— Что писать?
— Наверное, как положено, Азь-ага: "Рекомендую в печать..."
— В каком виде?
— Конечно же, "по исправлении недостатков", Азь-ага...
"По исправлении недостатков рекомендую в печать" — наискосок, в верхнем уголке первой страницы, черкнул профессор своим стремительным, как бы летящим почерком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71