— Семь-ноль в мою пользу, — подытожил Ануар.
— Помолчи ты! — отмахнулся от него Бердибек. — Все правильно, я был чабаном. Ну, и что такого? Это плохо, позорно — пасти овец?..
— Конечно, нет, и всем это ясно, — буркнул Мухамед-Шарип.
— Достаточно вспомнить Жазылбека Куанышбаева, — уточнил Ануар.
— Было время, когда партия и правительство поставили на первое место освоение целины. И весь народ откликнулся. Молодежь начала овладевать механизацией, даже девушки сели на трактор... В результате миллиарды пудов, которые...
— Все это мы и сами знаем, — перебил Бердибека Халел, выколачивая трубку.
— А если знаете, то знаете, что у нас в республике был потом выдвинут новый лозунг: "Животноводство ~ вторая целина".
— И это известно, — отозвался Халел.
— А если известно, тогда согласись, что настоящий интеллигент — это не какой-нибудь белоручка. Пасли овец наши предки, пасут наши сверстники, почему бы и нам не пасти? Мы что — лучше их?
— Доказал, — Халел снова принялся набивать свою трубку.
— Эй, послушай, ты и так уже нас всех обкурил. Может быть, достаточно? — обратился к нему Ануар.
— На сей раз хочу выкурить трубку в честь железной логики нашего Бердибека, — сказал Халел.
— Кури! — Бердибек дышал тяжело, как после драки. — Дело не в логике, а в истине.
— Я не беру под сомнение твою истину, — неожиданно встрепенулся Едиге, до того лишь изредка вставлявший слово. — Только незачем приплетать сюда предков. Ведь вы, историки, сами доказываете, что вместе с бытием изменяется сознание, а раз наше общественное бытие поднялось на новую, высшую ступень...
— Значит, мы должны презирать физический труд?— перебил Бердибек. — Поскольку живем в эпоху автоматики и кибернетики?.. Ерунда!
— Что же выходит? — растерянно оглядел всех Кенжек. — Ну, допустим, закончил ты десятилетку — так положено. А потом? Государство ведь для чего-то тратило на тебя народные средства, пока ты в университете учился? Пока получал высшее образование? И заметьте — специальное, чтобы трудиться там, где принесешь больше пользы!..
— Да простит тебя аллах за то, что ты не понимаешь иногда элементарных вещей, — сказал Ануар. — Наш Бердибек в то время увидел, что больше пользы принесет народу, будучи чабаном...
— Почему же он перестал пасти баранов? — наивно спросил Кенжек.
— Ты как ребенок, — усмехнулся Халел.
— Я на год старше тебя, — сказал Кенжек.
— И что же, ты окончишь аспирантуру и вернешься к своей отаре? — спросил Едиге у Бердибека.
— А вы не слышали, ребята, может, сейчас, чтобы поступить в докторантуру, тоже нужен животноводческий стаж? —- осведомился Халел.
— Дайте заключить мысль, — сказал Ануар. — Как выяснилось за последние два года, Бердибек понял, что больше всего пользы для народа он принесет именно на поприще науки...
— Может быть, прекратим этот глупый спор? — предложил Бердибек.
— Здравая мысль, — одобрил Ануар. — Пойду-ка займусь лучше чаем. Сахар у нас есть. А из дома Бердибек привез целый мешок белых калачей.
— Вот это прекрасно! — сказал Мухамед-Шарип.
— Потрясающе! — воскликнул Кенжек. — Невероятно! — Он улыбался во весь рот, глаза его округлились и блестели. — Подумайте только, друзья, — две тысячи сотый год!.. Это далеко или близко? Для истории — какой-нибудь миг! Полтора века в жизни человечества — пустяки, но какими счастливыми будут люди, которым тогда доведется жить!.. Едиге, дружище, я всегда перед тобой преклонялся! Ты гений, честное слово! Правда, ребята, он гений?..
— Красивая сказка, — сказал Халел. — А Едиге — литератор. Потому он и умеет нарисовать так живо любую вещь... Живо, выразительно, впечатляюще... Даже явная фантастика выглядит у него убедительно... Одно только не ясно: Едиге хотел нас немного развлечь, поднять настроение или он сам безоглядно верит всему, что рассказал?.. А ты, Кенжек, стыдись — математик признает только разум и логику, его романтикой не купишь. Если на тебя так подействовала эта сказка, значит, я не ошибся: ты — ребенок.
— А ты - зануда и скептик, — выпалил Кенжек. — Преждевременно состарившийся скептик!
—• Суть не во мне, а в истине, — спокойно возразил Халел. — Я понимаю Едиге. Но Платон мне друг, а история... Какие бы благородные цели мы ей ни указывали, у истории свои законы. Не так ли, историк?..
— Наверное, так.
—- Но учтите, — сказал Едиге, — учтите: и у отдельного человека, и у человечества в целом — различные масштабы и различное восприятие времени. Если изобразить историю человечества условной величиной в несколько десятков лет, то вся эпоха цивилизации, начиная с Афин и Рима, уложится в какие-нибудь пять минут. Человечество только-только выходит из пеленок, вся жизнь у него впереди.
— А если большую часть жизни человечество уже прожило?.. И осталась меньшая?..— сказал Халел.
— Хиросима, Нагасаки... — пробормотал Мухамед-Шарип.
— Даже случись атомная война, все равно она решится в нашу пользу,— возразил Ануар.
— Потери, конечно, будут громадны... Но для капиталистического мира эта война окажется последней развязанной им войной,— сказал Бердибек.
— Эти гуманитарии рассуждают так, будто им одним все ясно,— усмехнулся Мухамед-Шарип.
— Ясно, что в современных условиях возможность новой войны почти равна нулю. Милитаристы на нее не решатся. Единственное, чего следует опасаться, это — случайности. Но допустим самое плохое — на планету обрушилось атомное бедствие... Что в результате? Развитие человечества приостановится, положим, на сто лет. И все равно это можно сравнить лишь с получасовой задержкой в пути, рассчитанном на шестимесячное путешествие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71