Поднимите на ноги всю нашу агентурную сеть... Хоть из-под земли, но найдите для суда не только своего народа, но народов всего мира этого отравителя. И этим займетесь лично вы, подполковник Ахмад Хан. Но при этом ни на минуту не забывать о главной операции! Пора вашей группе, дорогой Ахмад, начать действовать в тылу врага. У вас, надеюсь, все готово?
— Так точно, рафик генерал! — ответил мой друг.
ГЛАВА XXIX
Влюбленный явно чужд закону мусульман, Иной религией он нежно обуян: В любви ни тела нет, ни разума, ни сердца, Кто не лишился их, тот от любви не пьян!
...Она тогда осталась в моем номере на всю ночь. Мир перестал существовать для нас с Гульпачой. Мы слились телом и душой, только я и она, нежность и радость. Бесконечная, захватывающая все существо радость до самой утренней зари. Усталая, счастливая Гульпача заснула на моей груди. Я лежал не шелохнувшись, боялся разбудить девушку. А когда глаза открыл, ее уже не было рядом со мной. Один аромат тонких французских духов остался на мягкой подушке. За завтраком хотел ее поцеловать, не далась, нахмурилась, в глаза не смотрит...
— Гульпача, милая, что с тобой?
Ответила не сразу, долго гладила ладонью белоснежную скатерть.
— Со мной все в порядке... И давай договоримся раз и навсегда — вчерашнее забудь!
— Как забудь? — не понимал я.— Это невозможно!
— Возможно, Салех! — говорит она твердо, голову кверху... Смотрит на меня холодными, чужими глазами, и в полном недоумении.
— Да объясни же наконец, какая черная кошка пробежала с утра между нами? — прошу Гульпачу.
— Объяснение простое...— сказала она тихим голо
сом.— Я виновата... Забылась... Потеряла голову... Тебе просто нужна была женщина...
— Гульпача! Опомнись! Что ты говоришь!
— Не перебивай! — она властно остановила меня рукой.— Да... любая женщина. Я или какая другая... Надо было отомстить Джамиле... с опозданием, но сделать назло... Усладить мужское самолюбие. Ночь прошла, сейчас утро...
— Это же не так! — перебиваю Гульпачу.— Я был искренен, поверь, ты мне стала очень дорогой...
В ответ она только горько улыбнулась, поднялась из-за стола, сказала сухо уже совсем о другом:
— В десять тебя ждут на полигоне... Испытание нового огнемета... В два часа обед в обществе помощи афганским беженцам... Вечером встреча в клубе...
Начинается мой обычный рабочий день. А может, все к лучшему, что вот так сразу топором под корень и не цвести больше яблоне в саду... Она, кажется, права. Какая там, к черту, любовь... Просто потянуло к женскому телу... Но мне так было хорошо с Гульпачой, как никогда в жизни... И слов я никаких не придумывал, просто говорил ей все, что чувствовал. Пойдем одной тропой... Мне нужен верный друг... След в след, как тогда через границу. Да будет неиссякаем колодец твоих ласк, моя единственная. Нет, ночью я любил Гульпачу... Ее щекочущие волосы, горящие глаза, припухшие от поцелуев губы... Смотрю на нее сейчас, сомнение лезет в душу... Ни искры от ночного костра и ни золы горячей... Я не мог любить эту женщину. У нее глаза с прицелом. Вот так она целилась в того парня, в моего товарища, чтобы убить его... Она не друг, а враг мой... И слова от сердца не для нее. Это я сейчас так думаю... А ночью, когда сердцем слушал ее сердце, а ночью... О, Аллах, сними с моих плеч тяжкую ношу любви... Пусть нас рассудит время. Настоящая любовь из ручейка в бешеную реку разливается. Случайная — сохнет от первого луча солнца. И хватит об этом, пора собирать бумаги в свой портфель, спешить на полигон...
...Брюссель, признаться, мне изрядно надоел, но Бури и слышать не хотел о моем возвращении в Пакистан...
— Вы мне с Гульпачой нужны там!.. Оружие, оружие и еще раз оружие — вот о чем вы должны помнить днем и ночью. Многострадальная наша родина не забудет ваш патриотический труд. Ждем новых поставок,— писал он в последнем письме.
Новых поставок ждет, а вот нужную сумму денег перевести на наш счет забывает. Советует проявлять инициативу, быть изворотливыми, уметь делать коммерцию... Это поначалу мне показалось, что с фирмой «Интерармс» легко договориться. Пронюхав, что наша организация обладает немалым капиталом для покупки оружия, она тут же повысила цену на оружие. Я начал искать другого продавца, товар у которого ценой подешевле, а качеством получше. Не знаю, кто из специалистов штаба советовал Бури, но в современной военной технике они толк понимали. Запросы были профессиональные, чувствовалось, что в штабе у Бури внимательно следят за новинками. Я тоже по-своему был заинтересован в покупке первоклассного оружия. Оно по назначению может быть использовало у меня на родине. Но чтобы его заполучить, надо начинать новую торговлю.
Надежные люди помогли познакомиться с новой фирмой. В отличие от «Интерармс» она рекламу не любила, торговала, как говорится, из-под полы, инкогнито... Никто не знал, какую страну она представляла, где был ее центр, кто стоял у руля на капитанском мостике фирмы. Связь только через представителя. Один из них сообщил телеграммой, что готов на встречу со мной.
— Собирайся в дорогу! В понедельник летим! — объявляю Гульпаче за обедом.
Она не удивилась, отнеслась спокойно к моему сообщению.
— Что же, лететь так лететь,— отвечает она.— Сейчас закажу билеты, но только куда?
— К теплому голубому морю!
— Куда, куда? — переспрашивает Гульпача.
— На берег Средиземного моря. В страну чудес — Монако!
А чудеса здесь на каждом шагу. Не успела наша машина скорость как следует набрать, как остановка — кончилась территория государства. Согласно туристскому справочнику, она составляет всего 1,5 квадратных километра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87