Считается признаком «серьезности» человека, что ли, когда он сам подбирает себе литературу.
— Я бы хотел иметь экземпляр.
— Сделайте милость. Уверяю, не пожалеете. — Он бросил взгляд на часы на руке. — Подходит время начинать диспут. Пойду-ка лучше посмотрю, хватает ли у нас стульев. Через несколько минут жду вас в актовом зале. — Коротышка повернулся и засеменил прочь.
«Он не узнал меня, — решил Ральф, направляясь к одному из столов, загроможденному литературой. — И не сделал никаких умозаключений».
В комнате уже было полно людей, которые, по-видимому, поднялись в помещение магазина, пока они беседовали. Пришедшие разбились на Группы и тихо переговаривались. Но были и одиночки, сами по себе бродившие среди книжных стеллажей.
Ральф обнаружил, что комок рассосался и воздух снова свободно поступает в легкие. По крайне мере, он свободно проник внутрь, и его жизни здесь пока ничто не угрожает. Ничего загадочного в окружающей его обстановке не было. Со столика
он взял буклет, на титульном листе которого стояло: «Ксименто». «Доллар для такой книжонки больно жирно», — заметил про себя Ральф и положил ее на место, после чего направился в зал заседаний.
— Эй, приятель, помоги-ка мне в одном деле, хорошо?
Он остановился и повернулся на голос. Оказывается, была еще одна дверь, которую он прежде упустил из виду. За ней открывалась просторная кухня. Под голыми, свисавшими с потолка лампочками размещалась исполинская допотопная плита, похожая на приземистый крейсер, и глубокие чугунные раковины. Коротышка жестом указал на массивный, цилиндрической формы кофейник, стоявший на столе у двери.
— Что случилось? — спросил Ральф.
— Помогите мне перенести эту штуку в другое помещение. — Коротышка схватился за одну ручку кофейника. - Это, чтобы после дискуссии можно было промочить горло.
Ральф пожал плечами и вошел в помещение кухни. Приподняв кофейник за вторую ручку, он крякнул от тяжести.
— Может быть, вам сначала следовало его подвинуть, — сказал он, — и потом... — Он оборвал себя на полуслове, внезапно услышав, что дверь за его спиной захлопнулась и звуки, производимые скопищем народа, собравшегося в книжном магазине, сразу смолкли. Он отпустил ручку и попятился, желая отойти от коротышки подальше. За спиной раздался неясный шум, который он едва расслышал, и тотчас волна боли окатила затылок.
Черт, — произнес незнакомый голос, когда Ральф сделал несколько неверных шагов в угол. Ну не так же, иначе ты проломишь ему череп!
Голову Ральф поднять не мог и пытался найти дорогу наощупь, в то время как перед глазами колыхался темный пол. В поле его зрения попала пара ботинок — старых, видавших виды, армейских ботинок.
— Эй, держите его! — произнес второй голос. Сколько же их было в комнате? Не выпускайте...
— Бога ради. — Кто-то схватил Ральфа и прижал его руки к бокам. — Дайте мне эту штуку.
— Осторожно.
Комната, качаясь из стороны в сторону, начала темнеть, и из красной сделалась черной.
— Эй, давай просыпайся. — Голос показался знакомым.
Ральф попытался приоткрыть веки, но первый узкий лучик света тупой болью отозвался в затылке. Он снова крепко сжал веки. В висках стучало.
— Уходите, — сказал он.
— Нет, нет, вставай, — прокудахтал тот же голос.
Но все было бесполезно. С каждым ударом пульса сознание его проваливалось в бездну. Где раньше мог он слышать этот голос? Ральф обхватил руками края койки, на которой лежал, и облизнул пересохшие губы.
— За что вы так сильно меня ударили? — простонал он.
— Мы очень сожалеем, — услышал он другой голос, принадлежавший на этот раз женщине. — Мы не знали...
Он снова застонал, но набрался решимости и [>'Щ& открыл глаза. Желтоватый электрический свет сиреной завыл в мозгу, потом этот звук смолк, оставив после себя тупую головную боль.
— С вами все в порядке?
— Да, вполне. - Ральф, слегка приподняв голову, повертел ею из стороны в сторону. Прямо перед собой он увидел лицо Штиммица. На несколько секунд их взгляды скрестились. Тогда он снова откинулся на кровать. — Пошел к черту, — сказал. Уставившись в потолок, он почувствовал, как его окатила волна холодной горечи.
— Эй, это не то, что ты думаешь...
— А мне плевать, — с отвращением сказал Ральф. — Мне плевать, как тебе удалось это провернуть и зачем тебе понадобилось подстроить все так, чтобы я и в самом деле думал, что в сонном поле тебя растерзали на куски. Меня это больше не интересует, я ничего не желаю знать. Трюк клевый, ничего не скажешь. — Он, выпрямившись, свесил ноги с кровати и сел. Но голова продолжала кружиться, и Ральфу пришлось втянуть ее в плечи. За спиной Штиммица он видел, что в комнате находится еще три-четыре человека. - Вы не против, если я покину вас? — спросил он, скривив губы, чтобы не перейти на крик. Горечь стала более отчетливой и дала ростки чувству, что его предали. В нем закипала злость. Как Штиммиц мог так долго дурачить его, какой бы весомой ни была причина для лжи! «Все, — думал он. — С меня хватит».
— Ты — Ральф Метрик, не так ли?
— Брось. — Он, не поворачивая головы, потер лоб. - Кончай, Штиммиц. Я не знаю и не хочу знать, на кой тебе это все понадобилось. Я с вопросами не приставал, и ничего у тебя не выпытывал и теперь с меня хватит.
Несколько секунд в комнате стояла тишина.
— Я — не Майкл Штиммиц, - сказал парень. -Я его брат, Спенсер.
— Угу. — Ральф рывком выпрямился. — Что? Его брат? Ты шутишь. — Он пристально всмотрелся в лицо говорившего. Теперь разница стала очевидной — более тонкий нос, чем у Штиммица, ближе посажены глаза. — Я... Он никогда не говорил, что у него есть брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60