В этот день бай неожиданно вернулся домой сразу после полудня. Назокат и Адолат немедленно выложили ему все, что произошло в его отсутствие; им подпевали служанки. Хором выкрикивали они, что его любимая младшая жена чуть не убила Фирузу, ударила ножом, топтала ногами...
Бай кинулся к Фирузе, подошел к ее постели
Там уже хлопотали госпожа Танбур и женщина-лекарь, они смазывали целебной мазью раны и перевязывали их. Фируза была в беспамятстве, глаза закрыты, бледная, как мертвец...
Бай пылал гневом.
Назокат и Адолат, да и все прочие надеялись, что Магфират здорово достанется, что бай хлестнет ее нагайкой, изобьет, а может, и совсем выгонит из дому. Они даже притихли в сладостном ожидании криков и стонов Магфират. Но ничего такого не произошло. Сначала в ее комнате стояла полная тишина, потом раздался громкий хохот женщины. Назокат не вытерпела, на цыпочках подошла к самой двери комнаты соперницы и приложила ухо.
Она услышала слова Магфират:
— Сейчас же выбросьте ее вон!
— Хорошо, хорошо, потерпите еще недельку,— успокаивающе сказал бай.
— Нет! — отрезала Магфират.— Вы ведь знаете, что ваша жизнь в руках моего отца. Если не исполните моего требования, уйду от вас немедленно...
В это время за дверью со стороны двора кто-то легко кашлянул, Это экономка, предупредив таким образом о себе, вошла в комнату и обратилась к баю:
— Хозяин, госпожа Танбур шлет вам привет и просит вашего разрешения взять Фирузу к себе.
— Пусть забирает! — воскликнула Магфират.— Навсегда может взять ее к себе\
Экономка пропустила эти слова мимо ушей, почтительно ожидая ответа бая.
— Хорошо,— подумав, сказал бай.— Согласен, пусть вылечит, да получше. Расходы за мой счет.
— Никаких расходов! — властно сказала Магфират.— И чтобы ноги ее здесь не было!
Служанка поклонилась и ушла.
Все были поражены: что происходит с баем? Какими чарами околдовала его Магфират? Ведь нагайка бая по любому поводу хлещет всех домочадцев, а тут Магфират исполосовала ножом его любимую рабыню, а он ее пальцем не тронул. Мало того, подчинился ей, убрал Фирузу из дома... Правда, в конце концов в дом госпожи Танбур бай Фирузу не отдал. Одумавшись, он приказал экономке и Асо отнести девушку в квартал Абдуллоходжи, в домик, где она жила вместе с бабушкой,— он так с тех пор и не был заселен.
Бай распорядился также, чтобы туда отнесли палас, одеяло и все необходимые вещи. А когда Магфират запротестовала, он просительно, чуть ли не извиняясь и как бы спрашивая совета, сказал:
— Пусть Фируза скорее поправляется, и мы ее выдадим за Асо... Это был ловкий ход: бай сразу бил в две цели: Магфират убедится,
что он не собирается жениться на Фирузе, и Асо успокоится, поверив, что Фируза станет его женой.
К тому же и людские толки приутихнут. Магфират милостиво приняла решение бая и распорядилась, чтобы позвали Асо; пусть бай в ее присутствии пообещает отдать ему Фирузу. Бай согласился и на это. Асо подвели к двери ее комнаты, и Магфират услышала, как бай ему сказал:
— Младшая госпожа прощает Фирузу. Как только Фируза выздоровеет, ты женишься на ней.
Это поразило всех еще больше. Ну и взнуздала его Магфират, взяла над ним власть!
По всей видимости, бай действительно собирался поженить Асо и Фирузу, он даже советовался со всеми женами, какой устроить той, не очень шумный, но веселый... Что же случилось? Может, в нем заговорила совесть? Приснилась старая рабыня Дилором, и он испугался духа покойной, решил проявить человечность, вспомнил о справедливости?
Все терялись в догадках. А дело было вот в чем. Наезжая по делам и Каган и Мары, Гани-джан-бай завел там знакомство с перекупщиками мехов и другими русскими купцами. Он подумал, что не худо при их помощи расширить торговлю, добраться до России. Начало было удачным. Русские купцы и агенты помогли ему развернуться и сами на этом не проиграли. Бай вошел во вкус. Он стал общаться с русскими, ходил к ним в гости, угощался, а затем и сам угощал русских и татарских купцов. Постепенно Гани-джан-бай стал среди них своим человеком, и однажды ему предложили сделаться почетным членом благотворительного просветительского общества Туркестана. Не мешало бы при этом пожертвовать деньги на организацию русско-туземных школ, сказали ему. Их собирались открыть в Кагане и Мары. Бай дал согласие. Ему нужны были грамотные люди, знающие русский язык агенты для сношений с русскими купцами. Из денег, полученных при продаже мехов, он выделил кругленькую сумму и внес в кассу общества. Его приняли с помпой и даже выдали тисненную золотом грамоту.
Как-то после одной из пирушек в обществе русских купцов он вернулся домой пьяным. Магфират стала допрашивать, где он был. У бая развязался язык, и он расхвастался, сказал, что в его руках не только воротилы Бухары, но что с ним ведут дела купцы из Мары, Кзыл-Орды, Оренбурга и даже самой Москвы. Потом он показал тисненную золотом грамоту, доказательство его принадлежности к русско-туркестанскому обществу, попросил спрятать подальше и никому не показывать.
Магфират смекнула, что надо делать,— хитрости у нее хватало. Она отнесла грамоту отцу. И когда бай попрекнул ее за что-то, она довольно прозрачно намекнула, что у нее есть козырь против него - пусть не очень-то позволяет себе командовать ею. У нее в руках документ, доказывающий его связи с русскими. Представляет ли он, что с ним сделает казикалон, если узнает о том, что он дал деньги на русско-туземные школы?!
Да его просто повесят! Магфират, конечно, не сошла еще с ума, она отнюдь не собирается разбить свое счастье, лишиться богатства и роскоши и никому ничего не расскажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139