.. Пусть плов еще поварится, дойдет как следует. Мысли путались, то и дело возвращались к Хайдаркулу. «Устал я, уйду с работы...» — сказал он. Эти слова ошеломили ее, для Асо, для нее Хайдаркул был само воплощение революции. Он научил их жить и бороться за Советскую власть. Он вершит самое справедливое дело на земле. Как же могло случиться, что этот человек, у которого нет другой цели, кроме полной победы революции, хочет уйти с работы? Для него оставить работу — значит умереть! Он одинок: ни жены, ни детей... Ее, Фирузу, своей дочерью назвал, желает ей счастья, полного расцвета в той новой жизни, за которую боролся... Нельзя его оставлять в одиночестве, нужно помочь, поддержать.
Фируза собралась уже снять крышку с котла и выложить плов на блюдо, как кто-то постучал в ворота. Она оставила крышку на месте и, чтобы не обеспокоить Оймулло и ее мужа, поторопилась к воротам. Предварительно выглянула на улицу в окошечко, спросила:
— Кто стучит?
— Это я, апа, Мирак.
Тут появился Асо, сказал, чтобы она поскорее несла плов, а ворота он сам отворит.
Фируза наконец сняла крышку, и во дворе соблазнительно запахло пловом.
— Здравствуйте, апа-джан! — приветствовал ее вошедший во двор Мирак.— Какой вкусный запах! Прямо слюнки текут...
— Ну, если тебе нравится, на, неси блюдо! А вы,— обратилась она к Асо,— расстелите скатерть, разрежьте гранат и подайте редьку!
За едой все только и говорили о плове, похваливали кулинарные таланты Фирузы, а когда покончили с пловом и началось чаепитие, Хайдаркул спросил у Мирака, как здоровье его отца.
— Отец здоров, кланяется вам. Сегодня я ездил к нему, помогал немного... Когда прощались, он мне наказал пойти к вам домой и кое-что передать...
Хайдаркул даже чай отставил.
— Что же это, говори?
Мирак опасливо посмотрел на Фирузу и Асо, как бы не решаясь при них говорить. Хайдаркул понял его взгляд.
Говори, не бойся, они свои люди, при них можно... Мирак улыбнулся с облегчением и, взглядом извинившись перед ними, сказал:
Папа просил передать, что Асад Махсум вернул сегодня басмачам ружья.
Что? — воскликнула Фируза.— Ружья? Каким басмачам? Наверно, людям курбаши Джаббара,— ответил за Мирака Хайдаркул.— Он вроде как для расследования оставил у себя двести самых оголтелых головорезов из шайки Джаббара... А теперь, значит, вооружил их и присоединил к своим людям...
— Что ж,— заговорил Асо,— если они согласны служить нам, это неплохо.
— Нет! — твердо сказала Фируза.— Сайд Пахлаван зря бы не предупреждал.
Хайдаркул призадумался и наконец сказал:
— Да, не зря Асад это сделал... Он понял, что за ним следят и его поведение многие не одобряют. А теперь, укрепив свои военные силы, он не сегодня завтра поднимет восстание против нас.
— Если вы не против, я сообщу в ЧК,— сказал Асо.
— Я пойду сам,— поднялся с места Хайдаркул.— А ты отведи Мирака домой, ночь очень темная.
Фируза выразительно смотрела на Хайдаркула, она словно спрашивала: «Что же теперь будет с нами, что мне надо делать?..»
— В конце концов, схватка с Асадом неизбежна! — уверенно сказал Хайдаркул.— Возможно, что пора пришла... Пойду в ЧК и выскажу все, что об этом думаю. Ведь не один Ходжа Хасанбек там распоряжается. Посмотрим, что будет. Если разговор мой быстро закончится, я вернусь и расскажу обо всем. Фируза, до возвращения Асо пойди вниз к Оймулло: опасно женщине в таком положении оставаться ночью одной. А ты, Асо, поторопись отвести Мирака и — домой!
— Не нужно меня провожать,— залепетал Мирак, я сам... Они устали...
— Не беспокойся!—заверил Асо.— Мне еще нужно поговорить с твоей мамой. Ну, вперед!
Фируза заперла ворота и прошла к Оймулло. Нижняя комната была залита светом, Тахир-ювелир зажег тридцатилинейную лампу и работал, надев очки; Оймулло, тоже в очках, сидела с книгой, читала.
— О, входи, входи, доченька,— радостно приветствовала она Фирузу, глядя поверх очков.— Легка на помине, я только что говорила о тебе и раскрыла Хафиза.
— Хорошо, что пришла, дочь моя! — приветствовал ее и Тахир-джан.— Уж как я тут стараюсь развлечь эту женщину... сколько сказок ей рассказал и забавных историй, ничего не достиг.
Мой беззубый рот только скуку наводит.
— Пошли вам бог здоровья! Я бы давно пришла, да у нас был дядюшка Хайдаркул.
— Ушел уже?
— Да, ушел... и Асо тоже.
Фируза подсела к Оймулло, и та заметили, что молодая женщина чем-то взволнована, что мысли ее далеко, но ни о чем не спросила,— пусть успокоится.
— Ходжу Хафиза называют знатоком сокровенных тайн,— сказала Оймулло.— Ты вошла, когда я начала читать вот эту газель. Послушай!
Ты сорвала внезапно покрывало, что это значит? Ты, пьяная, из дому убежала, что это значит?
Царицей стала среди красавиц, приманкой взглядов, Но до конца ты все же не узнала, что это значит.
Два ветерка-соперника играют в кудрях душистых, А ты на них не сердишься нимало, что это значит?
Загадку губ раскрыла речь, а пояс — загадку стана. Но меч ты из-за пояса достала, что это значит?
Фируза поняла тайный смысл газели и намек Оймулло. Она опустила голову, говоря:
— Конечно, Хафиз знаток сокровенных тайн, но не каждый это понимает. Для того чтобы понять его толкование, нужна такая проницательность, какой обладаете вы, Оймулло!
— Ну, если я такая, расскажи, что произошло. Отчего ты расстроена?
— Ничего,— замялась Фируза, но тут же решила рассказать о неприятных вестях, принесенных Мираком.
— Не знаю, чем дело кончится! — заключила она свой рассказ.
— Хорошо кончится! — заверил Тахир-ювелир.
— Дай бог,— подхватила его слова Оймулло.— А ты не тревожься, не принимай так близко к сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123