- Дрижжи-пэрэць-амонек-дрижжи-пэрэць-амо-нек...
Наташа огляделась, выбирая кратчайший путь к отступлению. Что ни говори, а с коляской в такой толпе далеко не убежишь, и поэтому...
Сумка!
— Дрижжи-пэрэць-амонек...
Наташе даже показалось, что ее сердце сейчас остановится от страха. Ну, конечно, сумка. Там же редиски пучок, петрушка, слив два килограмма и... и пропуск в гостиницу.
— Дрижжи-пэрэць-амонек-дрижжи-пэрэць... пани будэтэ щось браты?
— А? — Наташа вздрогнула и чуть не закричала, когда тетка тронула ее за плечо. — Нет, не буду ничего.
— Ну то нэ стийтэ тута.
— Да-да, конечно. — Она уже хотела идти, но вдруг резко развернула коляску и двинулась обратно.
— Нет, не будет он меня там ждать. Он что, ненормальный? Конечно, он уже ушел, — бормотала она себе под нос, лавируя между овощными рядами.
Но, чем больше старалась себя убедить, тем страшнее ей становилось.
А если действительно там? Если решил подождать, пока она вернется за сумкой? А у нее ребенок. А у него наверняка оружие. А вокруг куча людей...
— Обэрэжно, нэ пыхайтэсь! — Кто-то больно толкнул ее в спину, и Наташа чуть не упала.
И сразу запаниковала, засуетилась, разворачивая коляску в тесном проходе. Ну, конечно, она туда не пойдет, конечно, она не такая дура, чтобы лезть ему прямо в лапы. Может быть, если бы была одна...
Их было трое. Потрошили ту самую жужжащую бабу, вываливая из авоськи прямо на мостовую бри-кетики дрожжей и сыпя вокруг перцем под ее истошные вопли.
— Мы тэбэ вжэ мынулого тыжня раз лапалы, Пэтривна, а ты знову. — Сержант качал головой, пытаясь запихнуть бабу в обезьянник. — Тэпэр пой-ихалы з намы, хватыть.
— Ой, хлопци, видпустыть мэнэ, я ж хвора лю-дына! — ревела она, размазывая слезы.
— Милиция! Милиция! — закричала Наташа еще издали, заставив людей шарахнуться от нее, как от зачумленной.
Милиционеры сразу отпустили тетку, она шлепнулась на брусчатку и принялась шустро подбирать товар, запихивая его себе под кофту.
— Шо сталося? — Милиционер посмотрел иронически на подбежавшую к нему девушку с коляской. — Дытыну загубыла?
— Нет, с ребенком все нормально. — Наташа никак не могла отдышаться. — Нужно срочно оцепить весь рынок, только незаметно. И никого отсюда не выпускать.
Парни переглянулись, ничего не понимая.
— А шо такое?
— Вот. — Она протянула им свое удостоверение. — Я из Московской прокуратуры.
— Ну то шо, хлопци, я пийду? — вежливо спросила тетка, пытаясь вырвать у одного из милиционеров сумку.
— Иды. — Старшина взял пропуск и принялся его внимательно изучать: — Ну и шо, пани Клюева? Шо вы у нас на базари такого побачылы, шо мы мусымо людэй халаты?
— Там. — Она ткнула пальцем: — Там преступник один груши покупал. Я его судила недавно. Ну что вы стоите, что вы стоите? Он же уйдет!
— Та хто? Вы скажить толком, кого вы такого побачылы? — Старшина протянул ей книжечку. — А можэ, вы помылылыся?
— Нет, не помылы... тьфу, не ошиблась. — Наташу всю трясло от возбуждения. — Он сюда за мной приехал, меня ищет.
— Чого? — обстоятельно спрашивал милиционер, не собираясь никуда идти.
— Потому, что я ему «вышку» дала! Расстрел! А они сбежали! — Она не выдержала и начала кричать: — Убили четверых охранников и сбежали на следующий день после суда.
Милиционеры переменились в лице. Как будто их холодной водой окатили.
— Дэ вы його бачылы? — Старшина прыгнул за
руль и выдернул из гнезда микрофон рации. — Як
выглядит?
— Ну там! — Наташа схватила второго за рукав, стараясь потащить его за собой. — В третьем ряду. Там мехом торгует мужчина.
Старшина уже что-то гундосил в переговорное устройство.
— Он кореец, тридцать лет, немного повыше вас. Ченов Юм Кимович.
— Членов Юм...
— Ченов!
— Ченов Юм Кимович, — повторил старшина по рации. — Говорить, шо бачыла його в третьему ряди.
— Ну что вы стоите? Я там свою сумку оставила, в ней пропуск в гостиницу, он меня сразу найдет!
— Сумку забула, там в готэль пропуск... Чэкае-мо. — Старшина выключил рацию, посмотрел на нее и лучезарно улыбнулся: — Ось и вез. Зараз наши прыйидуть, и мы його злапаемо, вашего Ченова.
— Но он же уйдет, как вы не понимаете. Он же ждать не будет. — Наташа все пыталась потянуть их за собой. — Вы его сами взять можете.
— Чем? — Старшина вдруг не выдержал и посмотрел на нее с откровенной злостью: — Чем мы його браты будэмо, цього корэйця, этим? — Он оттолкнул Наташу, повисшую у него на рукаве, расстегнул кобуру и тряхнул ее хорошенько. Из кобуры маленьким черным фонтанчиком брызнули семечки. — Та вин нас всих разом пэрэстриляе, и хлоп-чыка вашего до купы.
— У меня девочка, — пробормотала Наташа, опустив голову...
Никого они, конечно, не поймали. Примчалось через десять минут еще пять машин, доверху набитых милицией. Сирены стало слышно, когда они еще за три квартала были, и с базара сразу толпами ринулись спекулянтки, на ходу выбрасывая из сумок бутылки водки, дрожжи, какие-то приправы и тому подобный дефицит.
Продавец мехами долго ничего не мог сказать с перепугу, когда к нему подскочило сразу четыре человека с автоматами, распугивая покупателей. Только потом, когда увидел Наташу, заулыбался и сказал:
— Ой, это ж вы, пани, у меня сумку забыли?
— Да, это я. — Наташа облегченно вздохнула. — А она у вас?
— Та ни! — Торговец махнул рукой. — Ваш знакомый ее забрал.
Наташа побледнела:
— Это такой, на корейца похожий?
Милиционеры топтались рядом, отпугивая покупателей своим воинственным видом.
— А я в них понимаю, кореец он или не кореец... — Дядька пожал плечами. — Такой черный, глазки маленькие... Так вы лисицу брать будете, пани?..
Потом она сидела в управлении МВД Львова, в приемной начальника, и нервно теребила край блузки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101