— Нет, не понимаю.
— Очень жаль, — вздохнул корреспондент. — А может, это и хорошо, что не понимаете. Может, это замечательно, а? Эх, побольше было бы таких непонимающих людей, как вы!..
Крышка чайника возбужденно запрыгала. Наташа заварила Саше крепкий кофе, насыпала в вазочку душистого печенья. Сама она от кофе отказалась, по крайней мере на девять месяцев — кто-то сказал, что он вреден для будущего ребеночка.
— А теперь, если не возражаете, поговорим о вашей семейной жизни, — перевернув кассету, корреспондент «Розовой пантеры» снова включил диктофон.
— Не возражаю.
— Вы, как я понимаю, живете одна?
— С мужем.
— Значит, это все-таки был муж?
— А где это вы могли видеть моего мужа? — насторожилась Наташа.
— Как — где? — удивился Саша. — В клубе!
— В каком клубе?
— В том самом! Да что с вами, Наталья Михайловна?
— Я не была с мужем ни в каком клубе, — твердо заявила Наташа. — Мы с ним клубимся в разных местах. Вы что-то путаете.
— Но как же! Я его прекрасно помню! — На напудренном лбу корреспондента появились задумчивые складочки. — Он такой стройный блондин с прекрасной фигурой...
— Мой муж — брюнет!
— Значит, в «Голубом таракане» вы были не с
мужем?
— Я была там с подругой.
— С подругой? — Саша залился пунцовой краской. — Простите меня, Наталья Михайловна... Я вероломно вторгся в вашу личную жизнь... Клянусь, что это останется только между вами. Ваш муж ничего не узнает.
— Да не переживайте вы так! — улыбнулась Наташа. — Что страшного в том, если Витя узнает, что я со Светкой была в «Голубом таракане»?
— Витя? — поморщившись, переспросил корреспондент.
— Витя.
— «Витя» в каком смысле?
— А какой тут может быть смысл? Витя — он и в Африке Витя.
— Наталья Михайловна, я что-то не улавливаю... -- И тут его осенило. — Так, значит, вы... Значит, вы натуралка?!
Последнее слово он произнес с таким омерзением, словно речь шла о запущенном пациенте лепрозория.
— Да! Я — натуралка! — гордо выпятила грудь Наташа. — Более того, я беременна, у нас скоро появится ребенок.
Только сейчас Саша обратил внимание на небольшой Наташин животик, скрадываемый свободным платьем-балахоном.
—- Вы разочарованы? — Наташа перехватила его потухший взгляд.
— Да нет... Что ж в этом такого?.. — замялся корреспондент, но весь его вид красноречиво говорил об одном — да, он разочарован, он ожидал, что разговор с героем нашего времени будет иметь другой, скажем так, цветовой оттенок.
И все же Саша сумел довести интервью до логического завершения. Они проговорили еще около часа о том, о сем, и корреспондент, извинившись на прощание тысячу раз за свою назойливость, побежал в редакцию готовить к выходу свеженький материал...
ВЕЗЕНИЕ
Настроение у всех было приподнятое. Даже по-детски радостное, наверное, оттого, что теперь назад пути нет. Теперь они намертво повязаны этими убитыми милиционерами. Теперь они — команда.
— Как ты их почувствовал? Как ты просек, что они сейчас накатят? — не переставал удивляться Ванечка.
Юм молчал. Улыбался хмуро и молчал.
— Братва, да мы теперь в этой форме, с этими пушками все можем, — веселился Грузин. А потом вдруг запел: — «А я родился в яме под забором! Урки окрестили меня вором...» Эй, Склифосовский, чего ноешь? Все нормально уже, радоваться надо.
— А может, правда, за Ментом в больницу вернуться? — предложил вдруг Целков.
— Не, давайте лучше сберкассу ломанем. — Грузин посмотрел на часы: — Еще час до закрытия, как раз к инкассации успеем.
Все смотрели на Юма с ожиданием. Хотелось чего-нибудь еще покруче, чего-нибудь уж совсем сумасшедшего.
Но Юм молчал. Смотрел на дорогу и молчал, думая о чем-то своем.
На одном из поворотов к машине выскочила какая-то девчонка и замахала руками. Ванечка затормозил.
— Товарищи милиционеры, помогите! — Она подскочила к машине и забарабанила кулачком в стекло.
— А что случилось? — спросил Грузин.
— Там папка с дядей Борей дерутся. Убьют друг друга.
Все молча переглянулись.
— Ладно, садись. — Грузин открыл дверцу. — Разберемся. Дорогу показывай.
Она была лет четырнадцати, не больше. Длинноногая, угловатая девочка с конопатым носом и каким-то смешным южнорусским акцентом. Сидела у Грузина на коленях и тыкала пальцем:
— Туда. Теперь туда. Вон там, возле трактора.
— Тебя как зовут-то? — спросил Грузин.
— Лида.
— Не местная, что ли, Лида?
— Не-е. — Она заулыбалась. — Из Полтавы мы, недавно сюда переехали.
— Из Полта-авы. Бывал я там. У меня там дружок армейский живет.
Возле трактора действительно дрались двое подвыпивших мужиков. Дрались жестоко, смертным боем. Но как только загудела милицейская сирена, бросились врассыпную.
— Оставаться на своих местах! — командным голосом закричал в громкоговоритель Ванечка, и мужики остановились как вкопанные.
Грузин долго проверял у них документы, на полном серьезе осматривал место происшествия, потом даже хотел заполнить какой-то бланк, которых было полно в бардачке, но Юм ему не дал. Мужики, которые минуту назад готовы были убить друг друга, теперь оправдывались, выгораживали один другого, извинялись и клялись, что это они просто разминались, чтобы не замерзнуть. Под конец с них взяли сто рублей штрафу и отпустили. Когда отъезжали, настроение у всех было веселое.
— Смешная девка, — сказал Грузин, ухмыляясь. — Шустрая такая.
— Хочешь, трахнем ее? — предложил Ванечка.
Ему не ответили. Но настроение у всех сразу испортилось.
Когда въехали в поселок, Грузин спросил:
— Ну что, кассу брать будем?
— Не надо. Два раза свезти не может, — тихо сказал Целков.
— Да, не может, — согласился Юм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101