Здесь стоял тот самый майор, что задерживал их у «Мосфильма». По-прежнему грыз спичку и беседовал о чем-то с дежурным старлеем.
— Вещи верните, — сказал Дима.
— Это которые? — взглянул недоуменно майор.
— Дим, пошли, — Борик дернул Диму за рукав. — На фиг тебе эти напряги?
— Вещи верните, — упрямо повторил Дима. — Телефоны.
— Телефоны?.. — Майор посмотрел на старлея, засмеялся хрипато. — Слышь, лейтенант, ты глянь там, в столе, у нас телефонов лишних не завалялось?
Тот заглянул в стол, вытащил трубки, бросил на стойку.
— Документы, — скучно потребовал Дима. Документы легли рядом с трубками. — И деньги.
— Да ты что, браток? Не проспался? — хмыкнул майор и снова засмеялся. — Какие такие деньги?
О чем ты? Не было при вас денег. Ни копеечки не было.
— Копеечек не было, — согласился Дима. — Баксы были.
Дима поблагодарил бога, что у него хватило ума забросить домой кейс с баксами. Нет, менты его не забрали бы. Не дураки. Понимают, что за такие лаве из них душу вытрясут, невзирая на возрасти количество звезд на погонах. Но облегчили бы чемодан обязательно.
— Да ты пойди проспись, браток, — сделал удивленное лицо майор. — Не было при вас никаких баксов. И марок не было, и фунтов стерлингов. Голые вы сюда прилетели, как соколы.
— Дим, пойдем, — повторил Борик.
Он понял, что в подопечном прорезался отцовский характер. Теперь дурой попрет. Подумаешь, деньги... Сколько их там было-то? Пара штук? Ну, три. Было бы о чем говорить... Заспоришь — в камеру вернешься. Да еще и накостыляют для профилактики.
— Вот приятель твой соображает получше, — улыбнулся майор. — Ты слушай старших, Дима, слушай. Они тебе добра желают.
— Я вижу, — Дима покосился на Борика и тут же снова насел на майора: — Будьте добры, представьтесь, назовите свое звание и должность. Я хочу знать, кто нас задерживал.
— А зачем тебе? — удивился майор. — В газету, что ли, писать собрался? Так ты напиши, милый. Пожалуйся на произвол властей. Сейчас все пишут.
— Фамилия, звание, должность.
— Святослав Григорьевич Турчинов. Майор. Отдел по борьбе с организованной преступностью. Это на Шаболовке. Ты заходи, браток, если скучно станет, — он улыбался жестко и хищно.
— Пошли, Дима, — Борику не терпелось унести ноги из этого «гостеприимного дома». — Чего зря базарить.
— Ты уж иди, Дима, — издевательски поддакнул майор. — Товарищ твой дело говорит.
Дима кивнул серьезно.
— Майор Турчинов Святослав Григорьевич. Я запомню.
— Запомни, запомни, — согласился тот и повернулся к окошку дежурного, давая понять, что разговор закончен.
— Ты чего на них кинулся-то? — спросил Борик, когда они вышли в маленький холл. — С ОБОПом, брат, лучше не связываться. Там псы лютые.
— Борик, — негромко, в тон ему, произнес Дима, — а тебе не кажется странным, что нас так просто отпускают? Ствол они «нашли». Взяли нас явно по чьей-то наводке. А потом подержали четыре часа и выпустили. — Он раскрыл трубку, попытался набрать номер. Мобильник был стопроцентно мертв. — Причем, заметь, мы никаких бумаг не подписывали, ни протоколов, ничего. Никто нас не допрашивал. Никто... — Дима открыл отделение для аккумуляторной батареи, хмыкнул: — Глянь-ка.
Отделение оказалось пустым, как карманы нищего.
— Ха! Сперли, суки! — удивился Борик и раскрыл свой мобильник. Аккумулятор отсутствовал. — Ладно, хрен с ними. Новые купим. Подумаешь, де-лов-то. А насчет того, что нас отпустили, ты, Дим, зря паникуешь. Твои парни, киношники, позвонили Наташе, а она «папе». У него тоже завязки нехилые.
И в ФСБ, и вообще. Да и время вышло. Выяснять-то всего три часа можно по закону.
— Я не паникую, Борик. Я тревожусь. И потом, ты в самом деле думаешь, что все в порядке, или просто успокаиваешь меня? — прищурился Дима, убирая трубку в карман и запахивая плащ.
— А чего мне тебя успокаивать? — удивился Борик. — Ты же не девочка.
— У отца завязок в московской ментуре нет. По крайней мере таких, чтобы на ОБОП надавить могли.
— Зато в ФСБ есть.
— Если бы это была ФСБ, то они бы приехали за нами лично. — Они толкнули дверь и вышли на улицу. Дима остановился на пороге, озираясь. — К тому же я вообще сомневаюсь, что нас как-то оформляли. Скорее всего, никакой информации по нас нигде не каталось. Думай, Борик.
Двор был темен, как мысли разбойника. Шел третий час ночи, и фонари, естественно, включать никто не стал. Чего зря электричество жечь? Из замкнутого колодца двора на улицу вела единственная арка. Машин у подъезда много, но работающих нет. Все словно вымерло.
Борик тоже огляделся.
— Ты думаешь...
— Борик, один мудрый старик сказал: «Надеясь на лучшее, думай о худшем». Как, по-твоему, почему из наших мобильников вытащили аккумуляторы?
— Да хрен их знает. Может, кому понадобились, — предположил размыто Борик.
— Копейки, — отмахнулся Дима. — Они с нас только что три с лишним штуки грин срубили. Не стали бы по мелочам размениваться. Тем более что аккумуляторы эти в качестве доказательств пойдут только так. С коррупцией сейчас бороться начали.
— И... что?
— А то, Борик, что без связи нас оставили с од-ной-единственной целью: чтобы мы не смогли никому сообщить, где мы и что с нами.
— Так из будки позвоним.
— Если дойдем.
— Думаешь, нас грохнуть хотят?
На крыльцо вышел давешний майор, посмотрел на топчущихся здесь же бывших задержанных, спросил:
— Что стоите-то? Давайте валите отсюда, чтобы глаза мои вас больше не видели. И благодарите бога, что я на вас ствол не повесил и на «Петра» не увез. Там бы от вас за две минуты одни воспоминания остались.
Дима посмотрел на него, хмыкнул:
— Вешайте.
— Чего? — майор оторопел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100