— Степан, у меня к тебе есть одна душевная просьба, — сказала вдруг Ирина.
— Давай. Все, что хочешь.
— Не впутывай меня больше в свои дела, ладно? — серьезно попросила девушка. — У меня и так забот достаточно.
Степан помрачнел. Ему-то казалось, что в этот момент они стали... ближе. Почти сроднились. Она его спасла, можно сказать, а теперь...
— Я и не хотел, — принялся объяснять он. — Просто у меня выхода не было. Я бы отцу позвонил, да побоялся. Подумал, может, эти лоси отмороженные через меня на него выйти хотят.
— А мне, значит, не побоялся?
— Я... — Степан начал было говорить что-то бодрое, разухабистое, двусмысленное и вдруг понял, что это не вопрос, а сарказм. Злой сарказм. И глаза у Ирины стали злые и жесткие. Степан осекся. Как мокрой тряпкой по роже получил. — Я подумал,
мы — друзья...
— Да какие, на фиг... — она оборвала фразу, покачала головой. - Проснись, Степа. Мы только утром познакомились. Я про тебя еще вчера днем знать ничего не знала. Не знала даже, что такой вообще на свете есть. Друзья. Ты что, каждого автобусного знакомца в друзья записываешь?
— Но ты же приехала, — возразил Степан и улыбнулся. Неуверенно так улыбнулся. Жалко.
— Знала бы, что будет, — сидела бы дома. — Ирина вздохнула. Помолчали тяжко. — Чем твой отец занимается, что на тебя такую облаву устроили?
— Да он... Понимаешь... — Степану показалось, Что, стоит ему назвать дело, которым ведает Мало-старший, и их отношения закончатся. Раз и навсегда. Ирина с ним больше даже разговаривать не станет. Не того полета птица. Она своим путем ходит. Ей все эти разборки без надобности. — Бизнесом, в общем.
— А-а, — протянула Ирина. — Ну, раз бизнесом...
Не поверила, конечно. Что это за ответ такой? Бизнесом. Сейчас все им занимаются. Один нефтью торгует, другой — рылом в собесе. Тоже бизнес.Ирина наклонилась к шоферу:
— Здесь остановите, пожалуйста. Я выйду. Шофер послушно прижался к обочине, испытав при этом счастье, близкое к оргазму.
Ирина выбралась из салона, хлопнула дверцей, наклонилась к окну.
— Знаешь что, Степа, катись-ка ты... к папе, — сказала и пошла к метро, не оглядываясь.
Степан порылся в карманах и вдруг вспомнил, что денег-то у него нет. После свадьбы не переоделся, а сегодня остался без охраны. Даже взять не у кого.
— Слушай, отец, — Степан почесал лоб, — извини, я деньги... того... дома лопатник забыл.
— Да ладно, — торопливо забормотал шофер. — Какие деньги? Не надо мне ничего... Я так, обойдусь...
— Да? Спасибо, отец. Выручил. Спас, можно сказать... — Степан выпрыгнул из машины. — Спасибо за...
Договорить он не успел. Выдохнув ему в лицо клуб серо-голубого дыма, «жигуль» рванул с места.Слава богу, Ирина еще не успела спуститься в метро.Степан нагнал ее у самых дверей, схватил за руку.
— Постой.
— Что еще? — она обернулась. Лицо холодное, отстраненное.
— Подожди.
— Еще от кого-нибудь тебя спасти нужно?
— Слушай, ну не надо, ладно? Правда, я не подумал. Ну, извини. Дурак. Сглупил.
— «Извини», — зло повторила она. — Вечно одно и то же. Что, мне от твоих «извини» легче станет? Тебя папа выручит, если что. А я? Ты обо мне подумал?
— Да не хотел я, правда. Не знал, что так получится.
— Серьезно? Ты, наверное, думал, что эти бандиты приехали наградить тебя медалью «За отличную учебу»?
— Слушай, ну чего ты кидаешься-то? — Степан совершенно не знал, как себя вести, чтобы Ирина его простила.
— Вот мужики пошли, — вздохнула девушка. —
Должны бы баб защищать, а они сами за юбку прячутся. Потом еще и удивляются, почему это на них обиделись...
— Ладно. Все. Не нравится тебе — я приставать не буду, — угрюмо заявил Степан. — Ты далеко живешь?
— А что такое?
— Переждать мне надо где-нибудь, пока люди отца подъедут.
Ирина посмотрела на него внимательно, покачала головой.
— Повезло мне... — пробормотала она. — Ладно. Пошли.
К немалому удивлению Степана, они миновали станцию метро, свернули во дворы, проплутали минут пять в темных, отсыревших колодцах. Наконец Ирина толкнула дверь в парадное. Подъезд был таким же темным, высоким и гулким, как двор. Эхо шагов докатывалось до самого чердака. Здесь все было старым. Лифт — кондовая кабина времен, наверное, хрущевской «оттепели», уродливые сетки в лестничных пролетах. Даже вполне современные надписи на стенах казались устаревшими. Здесь все успевало устареть прежде, чем появлялось на свет.
Квартира, в которой жила Ирина, располагалась на третьем этаже. Как и большинство квартир старой постройки, была она внушительна и загадочна. Мебель — под стать дому. Черные, уже начавшие рассыхаться буфеты и шкафы, трельяжи и цветочные столики. Бархатные занавески, закрывающие дверные проемы. Потолки такой высоты, что без альпиниста лампочку не сменишь.
— Ничего себе, — заметил Степан, озираясь. — Солидно тут у тебя.
— Ко всему привыкаешь, — отмахнулась Ирина. — Ладно, звони или уматывай. Не осложняй мне жизнь. У тебя пять минут.
Она повернулась и ушла в комнату. Степан включил телефон, набрал номер.
— Алло, да.
Голос отца звучал сухо и собранно. По его тону собеседник сразу должен был понять: разговаривает он с человеком занятым, серьезным, время зря терять не привыкшим. Деньги мужчина зарабатывает, понимаете? Реальные деньги.
— Отец?
— Степа? Ты откуда? Из института?
— Нет, отец. Я не в институте...
— Где ты? — голос Мало-старшего налился свинцом.
— У одной знакомой.
— Что ты делаешь у этой знакомой?
— Отец, тут такое дело. Только что в институт приезжали какие-то люди. Я их не знаю, но по виду — из братвы. По-моему, они пытались меня завалить. Или украсть. Одним словом, хрен их знает, что они пытались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100