..
— Возможно, твои подозрения и правильны, но учти, что за спиной подозреваемого тобой непременно стоит и его хозяин!
Встреча с секретарем партячейки воодушевила Цултэма. С ревсомольским вожаком, задорным, веселым парнем, они обсудили план действий и решили, что ревсомольский секретарь подготовит основную часть самодеятельности силами ревсомоль-цев, а Цултэм постарается привлечь к участию в смотре несоюзную молодежь.
Среди жителей бага, в который входил хотон Цултэма, славилась прекрасным голосом молодая девушка по имени Должин. Вот и решил Цултэм попытать счастья уговорить ее принять участие в концерте. Но зайти в юрту, где жила Должин, Цултэм не решался из-за сварливого и склочного характера ее матери, которая и на выстрел не подпускала к девушке никого из мужчин. Дождавшись того дня, когда Должин одна отправилась пасти овец, Цултэм сел в седло и поскакал к склону холма.
— Должин, мне нужно поговорить с тобой об одном важном деле.
— О каком таком деле? — Брови девушки удивленно взлетели вверх.
— Хочу просить тебя участвовать в концерте, песни исполнить, какие знаешь.
— Ой, да что вы! Я и петь-то не умею, — смутилась она. — Нет, нет и не просите.
— Выслушай меня, Должин. Я ведь не шучу. Дело серьезное. Речь идет о защите наших революционных интересов...
— Ха-ха-ха-ха! Так разве их песнями защищать нужно?
— Песнями тоже. И Цултэм подробно рассказал ей, почему затевается концерт,и еще раз попросил ее принять в нем участие,
— Ну что ж, раз такое дело, я согласна. Только не знаю, как посмотрят на это родители. Не разрешат они мне. Мать напустится с упреками, скажет, нечего, мол, песни петь да грешить перед бурханом, надо у субургана получить благословение и думать о своем будущем перерождении в другой жизни.
— Я все себе представляю, Должин. Но ведь у нас не так много больших талантов. А твои песни придет послушать и стар и клад. Договоримся так: родителей твоих я беру на себя, а ты Пока пои, упражняйся. Здесь, со стадом, никто тебе не помешает. Договорились?
— Договорились.
Дамйран спешился возле юрты Должин и завел с ее родителями велеречивые разговоры о волшебной силе субургана.
— Мы обязательно пойдем смотреть священный обряд и на субурган кое-что возложим ради дочери. Пусть бурхан пошлет ей счастье, — Мать Должин прослезилась и утерла глаза полою дэли.
— Мысли матери — о ребенке, а мысли дитяти — в горах. Так-то, голубушка. Слыхала пословицу? — Дамйран прищелкнул языком.
— Как не слыхать, слыхала.
— Вы, наверное, и себя забываете в думах о дочери!
— Какая Мать не печется о своих детях?
— А ваша дочь небоСь уже строит планы на будущее... Слушай, старая, — наклонился тайджи к самому уху женщины, — знаешь Цултэма?
— Знаю, как не знать.
— Тай вот, — зашептал Дамиран, — этот Цултэм теперь всячески порочит нашу веру, срамник. Но такие люди не живут долго, их век короток. Помнишь Сада? Все кричал, что мы обрела свободу. Вот и докричался. А скоро и Цултэм доиграется...
— Зачем вы мне все это говорите?
— А вот затем, что твоя дочь, бесстыдница, сидит с этим смутьяном на холме, соединив шеи. Чего уставилась? Иди взгляни, они и сейчас еще там посиживают, я их только что видел.
— Что ты мелешь, старый мерин! — Женщина подступила к тайджи с кулаками.
— Не сердись, старая, я ведь твоей дочери добра желаю. Йо мать ДолЖин было не унять. Бормоча проклятия Цултэму и грозясь выдрать все волосы на голове у дочери, женщина села верхом йа стоявшую у привязи кобылу и потрусила к холму. Подъехав поближе, она увидела мужчину, державшего под уздцы коня й о чем-то миролюбиво разговаривавшего с ее дочерью.
«Ишь, старый, Козел, о чем это он так долго болтает е ней? Я тебе сейчас покажу, как крутить головы девчонкам», — думала мать, давая кнута лошади.
Цултэм, заметив женщину, одним взмахом вскочил в седло и направился Навстречу.
— У нас хоть й бедная халупа, а все же есть, — заорала она. — Мог бы зайти к нам домой, если ты такой разговорчивый. Хоть бы людей посовестился, бесстыдник, девке мозги крутить у всех на глазах. Что люди скажут?
— Пусть говорят, что хотят. На чужой роток не накинешь платок. Только зря вы, мамаша, сердитесь. Разве ваша дочь Не имеет права поговорить с человеком? Она сама за себя отвечает!
— Пока что мы с отцом за неё Отвечаем!
— Да успокойтесь вы. Скоро в нашей баге будет праздник, Хотим устроить концерт. Пусть каигдый Покажет свой талант. И Должин тоже пусть споет хорошие песни. У нее же прекрасный голос, все знают. Ее отказ может обидеть односельчан. Понимаете?
— Что тут понимать, — вздохнула мать. — Ты же нас зна-ешь. Всю жизнь скот пасли, коровьи хвосты крутили. Что мы вВидели? Что понимаем? Уж ты не сердись, Цултэм, что зря на тебя накричала. Ладйо, пусть поет. Но чтоб у меня не дурить! — погрозила пальцем мать.
Возвращаясь домой, она точила зуб на старого сводника Да-мирана, лижущего хамбе зад и шатающегося по чужим аилам, забросив своё собственное хозяйство.
Хучир, два морин-хура и одна Лимбэ, несколько певцов и танцоров репетировали свой номера в Юрте Цултэма. Когда заиграла музыка, в двери, толкая друг друга, начали просовываться головы соседей. Прищелкивая языками, они подбадривали исполнителей. Некоторые протискивались вперед, спрашивая у Цултэма разрешения участвовать в концерте. Даже всем известный рассказчик, балагур й анекдотист Дамба решил показать своё искусство, изобразить пародий йа лам.
В юрте хамба-ламы собрались самые приближенные и доверенные лица для обсуждения важного вопроса: кого из них выслать к границе Навстречу халхасскому хану Дамдин-Очиру, давшему высочайшее согласие Принять участие в церемоний освящения субургана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46