— Так что присаживайтесь поближе и входите в наши районные дела. Секреты теперь у нас будут общие.
Он подержал на раскрытой ладони, слегка подбрасывая, сухо потрескивавший белый лист бумаги.
— Вот что это такое, по-вашему? Обыкновенная бумага, и только, верно? А для нас с Алексеем Макаровичем она лучше всякой музыки! Докладываем обкому, что завершили уборку и заготовку овощей и картофеля! Прямо гора с плеч!
— Подзатянули мы нынешний год, подзатянули,— вздохнул Бахолдин, но, когда вгляделся в поданный ему рапорт, лицо ого просияло.— Ого! И сверх плана отвалили? Вот порадовали, Соргей Яковлевич! Кто же отличился? Какие колхозы? Надо бы их тут же и отметить особо, а?
— Я знал, что от такой вести вы поправитесь скорее, чем от всяких лекарств,— чрезвычайно довольный впечатлением, какое произвел на первого секретаря рапорт, проговорил Коробин.— Не возражаю, чтобы упомянуть в рапорте и колхозы и председателей! Как всегда, нас не подвели Любушкина, Добытин и Лузган.
— Последнего можно и не отмечать.— Алексей Макарович нахмурился, сокрушенно покачал головой.— Хитер мужик.
— Но почему же хитер? — Коробин пожал плечами.— Он так же старается, как и Любушкина.
— Сравнили! — укоризненно произнес Алексей Макарович и заметно взволновался.— Прасковья Васильевна не о себе заботится, когда излишки сдает, да и, прежде чем решиться на такое, с правлением посоветуется. А этот все вывезет и ни у кого не спросит...
— Я не совсем согласен с вами,— тихо возразил Коробин, и лицо его, только что приветливое и оживленное, словно застыло.— Может быть, Лузгин кое в чем и зарывается иногда, но зато государственные задания выполняет одним из первых. Его в спину толкать не приходится — сам все понимает с полуслова. А не за такие ли достоинства мы прежде всего должны ценить председателя?
«Если они каждый вечер так обмениваются мнениями, то Дарья Семеновна права!» — подумал Константин, не зная, удобно ли ему вмешаться, чтобы загасить жар спора в самом начале. Но скоро он понял, что вряд ли стоит так поступать, потому что, судя по всему, речь шла не только о способности какого-то Лузгина вести колхоз, а о чем-то более серьезном, разделявшем двух секретарей.
— Да, мы с вами в первую голову должны смотреть, хорош или не хорош председатель как хозяин! — подтвердил Бахолдин, и, так как спорить в полулежачем положении ему было не совсем удобно, он слегка подтянулся и
сел, облокачиваясь на подушки.— Вот вы уверяете меня, что Лузгин государственные интересы ставит на первый план. А вы убеждены, что выполнения планов он добивается, ничего не нарушая в хозяйстве, не подтачивая его основ? Разве нас должно интересовать только одно — чтобы он выполнил задание? А если Лузгин добивается выполнения, дискредитируя те коренные принципы, ради которых мы с вами живем, и боремся, и строим коммунизм? А тогда разрешите спросить: кому нужны успехи, достигнутые такой ценой? Нам нужен в колхозе не управляющий имением, выколачивающий доходы любой ценой, а руководитель, душа коллектива, которого бы все уважали!
Казалось, Коробин слушал Алексея Макаровича с усталой рассеянностью, как бы не придавая особого значения разговору, но Константин видел, что в этой рассеянности таились и нарочитость, и настороженность, и трудно скрываемое раздражение.
— Простите, Алексей Макарович, но я не понимаю вас! — Коробин пружинисто поднялся, скрипнув сапогами, нетерпеливо хрустнул пальцами рук.— Вы же сами не один год поддерживали Лузгина! Почему же он сразу так низко пал в ваших глазах?
— Я ждал, что вы зададите мне этот вопрос...
Бахолдин взял со столика автоматическую ручку с блестящим наконечником, повертел ее в руках, положил на место, по привычке погладил щеку. Было пока непонятно — задет ли он упреком или, наоборот, доволен, что его заместитель из деликатности не умолчал о том, что и его волновало, и теперь можно было внести в спор полную ясность.
— Может быть, я и виноват в том, что в прошлые выборы, когда предлагал убрать Лузгина, не настоял на своем. Но вы и другие члены бюро заверили меня, что он исправится, сделает выводы из критики, а самое главное, убедили меня, что его просто некем заменить... Но не в этом суть!..
Алексей Макарович передохнул, поискал глазами Коровина, ему, видно, легче было говорить, глядя на того, кого он хотел убедить, но лицо стоявшего в тени абажура заместителя словно проступало со дна затянутого тенистой ряской омута.
— Сегодня мы с вами тоже как будто всех вполне устраиваем — и обком, и районный актив. А можете ли вы, Сергей Яковлевич, допустить, что завтра коммунисты вдруг могут лишить нас доверия? И не потому, что мы с
вами плохие люди, а потому, что не годимся как руководители?
— Вполне возможно,— неохотно согласился Коробин,— Никто от этого не застрахован. Диалектика, как говорится, закон развития!
— Так и с Лузгиным,— миролюбиво заключил Бахолдин.— Вчера он вроде и тянул колхоз, и люди там его терпели, а нынче по хотят терпеть!..
— Вы же знаете, кто там воду мутит,— с мрачноватым упрямством проговорил Коробин.— Отдельные личности недовольны, а не все колхозники...
— Ну, это надо проверить! — сказал Алексей Макарович.— Наше дело разобраться во всех фактах досконально, а не полагаться на свои догадки и одностороннюю информацию!.. Я получил прямо на дом несколько анонимных писем, и, если отбросить даже мелкие личные обиды, которыми эти письма пропитаны, можно понять, что Лузгина там никто не любит, не уважает и пока только побаиваются! Изжил себя человек, не по плечу ему такая ноша. Поэтому я бы на вашем месте не торопился с выводами, прежде чем вы станете докладывать о Черемшанке Ивану Фомичу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131