Не сделай этого Гитлер, мы сами были бы вынуждены после войны заняться ликвидацией евреев. Одной заботой меньше, это же ясно! А все так называемые гуманные взгляды,— обратился он к сидящей у «ундервуда» панне Марте,— тут абсолютно неуместны! Польша должна жить без евреев, этого требуют наши государственные интересы. Это одно! А второе — у нас нет оснований жалеть евреев!.. Они нас не жалеют! Любой из них, кабы мог, тотчас пустил бы пулю в лоб первому встречному поляку. Достигни евреи власти, уж они бы показали нам почем фунт лиха!
Он говорил быстро, страстно и с непоколебимой уверенностью в себе, как человек, привыкший к частым выступлениям и дискуссиям. Панна Стефа, моргая длинными ресницами, смотрела на Залевского с нескрываемым восхищением; взгляд Бартковяка тоже был благожелательным. Одна панна Марта повернулась боком к говорящему. Темные, гладко зачесанные волосы придавали ей очень моложавый вид. Она сидела, склонившись над машинкой.
Заметив Малецкого, Залевский обратился к нему:
— Что, разве я не прав, пан инженер? Малецкий оказался в щекотливой ситуации. Он не
имел ни малейшего желания вступать в полемику. А между тем, после вопроса Залевского, взгляды всех обратились к нему. Даже панна Марта подняла голову. Она была очень бледна, губы у нее дрожали. Надо было что-то ответить.
— Я, правда, не слышал всего разговора,— начал он медленно,— но то, что вы говорите, не кажется мне новым...
— Разумеется,— удовлетворенно согласился Залевский.— Польский народ уже давно постиг суть евреев.
— Перед войной подобные мысли были весьма популярны среди наших фашистов,— заметил Малецкий.
Тот нахмурился.
— Вы хотели сказать националистов?
— А разве это не одно и то же?
— Нет!— резко ответил Залевский. И, сощурив глаза, вызывающе взглянул на Малецкого.
— Мы хорошо знаем, в каких кругах нас пытаются дискредитировать этикеткой «фашисты». Но после войны мы разъясним этим господам, в чем тут разница!
— В концлагерях?— спросила вдруг панна Марта. Залевский на миг смешался. Но быстро овладел
собой.
— Если понадобится, то в лагерях,— ответил он резко.— Именно там, а не где-нибудь еще, мы разъясним евреям и коммунистам, кто мы такие...
В комнате воцарилось молчание. Стефа, нервничая — не наговорил ли Зыгмунт чего лишнего?— вынула пудреницу и, моргая ресницами, начала водить пушком по своему смазливому личику. А Марта побледнела еще сильнее. Что касается Малецкого, он всего охотней устранился бы от этого неприятного спора.
Вдруг Марта поднялась.
— Война еще неизвестно когда кончится,— сказала она немного дрожащим голосом,— так что я сейчас вам скажу, кто вы такие!
Залевский иронично усмехнулся.
— Прошу вас, слушаю...
— Бандиты!— бросила она ему прямо в лицо.
Он сделал движение, словно хотел прервать ее, но она смерила его таким презрительным взглядом, что он смолчал.
— Вы бандиты!— повторила она еще громче.— Можно было бы только презирать вас, если б не приходилось стыдиться того, что вы поляки... Вы позорите нас, скоты!— вдруг крикнула она со страстью, какую трудно было ожидать от нее, всегда такой спокойной и сдержанной.
Когда она вышла, Малецкий выбежал за ней в прихожую.
— Панна Марта!— закричал он. Она торопливо надевала плащ.
— Слушаю.— Она холодно взглянула на него.
— Я хотел...
— Догадываюсь!— прервала она.— Вы, наверно, хо-§ тели сообщить мне, что я права?
— Разумеется! Девушка усмехнулась.
— Жаль, что вы не сказали этого там!— Она показала на комнату.
Малецкий смутился.
— Мне кажется...— начал он оправдываться.
— Что вы выразили свою точку зрения?— снова прервала она.— Да, вы выразили свою позицию куда как ясно. Настолько ясно, что я позволю себе не называть ее. Впрочем, сейчас это не важно! Но я буду вам обязана, если вы возьмете на себя труд сообщить инженеру Во-лянскому, что с сегодняшнего дня я отказываюсь работать в конторе...
Этого он ожидал менее всего. Панна Марта работала здесь всего несколько недель. Он знал, что она живет в трудных условиях и наверняка очень заинтересована в неплохо оплачиваемой должности.
— Подумайте хорошенько!— стал он уговаривать ее.
— Я уже подумала,— твердо ответила она.
Когда часом позже в контору явился Волянский, Малецкий рассказал ему обо всем.
— Переубедить ее было совершенно невозможно,— закончил он.— Нет и нет!
Элегантно одетый, уже в светлом весеннем костюме, широкоплечий и краснолицый Волянский махнул рукой.
— Пусть катится к чертям! Невелика потеря, на ее место сотня найдется.
Малецкий почувствовал себя обязанным выступить в защиту Марты.
— Однако признай, что она девушка порядочная.
— Признаю!— поморщился тот.— Но истеричка!
— Этот Залевский...
— Прохвост!— констатировал Волянский.— Но, говоря между нами, парень в чем-то прав! Я, знаешь ли, не сторонник подобных методов... и отнюдь не считаю себя сторонником фашизма, но что правда, то правда! Гитлер решает для нас проблему евреев по-своему, варварски, но радикально! Да, кстати о евреях! Ты знал Лильенов?
Малецкий склонился над столом и стал просматривать план продающихся участков.
— Знал,— буркнул он.
— Понимаешь, я вчера встретил на Маршалковской Ирену Лильен...
— Вчера?— невольно удивился Малецкий.
— А может, позавчера, я уж не помню! Но это наверняка была она. Не знаешь, что с нею?
— Понятия не имею,— ответил Ян.
Поскольку в конторе в самом деле работы не было, Волянский решил вытащить Малецкого позавтракать вместе. Он был любитель поесть и выпить.
— Ну, прошу тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112