Однако чем хуже и почему не может считаться общественным учреждением хотя бы, например, церковная свечная лавка, все свечи которой носят на себе настоящую наирскую печать. Повторяю, напрасно наивные горожане свысока смотрят на церковную свечную лавку: она — центр и, каким бы преувеличением ни казалось это,— центр важный. Тут возбуждаются и здесь получают санкцию все вопросы, касающиеся церквей и приходских школ. Эта внешне невзрачная свечная лавка, скромно ютящаяся в самом глухом углу улицы, в общественной жизни города, в сущности, играет ту же значительную роль, какую играют в цивилизованных странах политические клубы и салоны. Для такой роли свечная лавка располагает всеми удобствами: тут тепло, находится она в центре города и, что самое главное, свободна от посторонних посетителей: едва заглядывают в эту лавку в неделю один, самое большее — два покупателя. Так что ни один посторонний человек не мешает собирающимся тут варжапетам и попечителям. И они, пользуясь в полной мере этими удобствами, часто играют тут в нарды либо в карты на какую-нибудь снедь или же на бутылку-две вина: покупает тот, кто проигрывает. Но вы знаете, между прочим, почему свечная лавка не имеет посторонних посетителей? Об этом даст вам сведения хорошо известный в городе содержатель кофейни Сето, который удостоился благодаря тому, что он в курсе всех городских событий, со стороны горожан прозвища Телефона Сето. Этот почтенный горожанин рассказывает, что при крестинах ребенка сапожника Симона, когда он как крестный хотел было зайти в свечную лавку купить пару свеч, священник церкви св. Геворка,. Иусик Пройдоха, тихонько потянул его за рукав: «Нет никакой нужды покупать свечи в свечной лавке,— сказал отец Иусик Пройдоха Телефону Сето,— можно взять в церкви — там и дешевле, и церкви выгоднее!» Вот почему это национальное учреждение — церковная свечная лавка — не имеет покупателей.
Но как подлинный «политический клуб», и притом для одних лишь варжапетов и попечителей, а для всех, интересующихся национальными делами,— именно какой общественный центр — известна в городе контора местного представителя нефтепромышленного товарище- « та «Свет» — учреждение, с полным правом могущее называться «центром наирских дел». И это благодаря представителю товарищества «Свет» Амо Асатурову, которого по роду его занятий в городе коротко называют /Мазутом Амо. Несмотря на то что представитель «Света» Амо Асатуров — Мазут Амо самый близкий приятель уездного начальника и единственный утешитель его пожилой жены, Агриппины Владиславовны, в этом «изводящем, отвратительном и глупом» городе, с другой стороны, несмотря на то что в свою очередь уездный начальник постоянный гость в гостеприимном доме Амо Амбарцумонича, в особенности когда бывает дома не сам Мазут Амо или же его жена Ангина Барсеговна, а их дочка, восемнадцатилетняя Черноокая Примадонна,— повторяю, невзирая на эти сложные семейные обстоятельства Мазута Амо, а может, и благодаря этим именно обстоятельствам, Мазут Амо является и будет центральной личностью этого наирского города,— и ни один национального или общественного порядка вопрос не может быть возбужден и не может получить дальнейшее движение без санкции его, Мазута Амо, конторы. Ибо, кроме указанных выше обстоятельств, Мазут Амо, самое умное и деятельное лицо во всем городе, имеет положение и хотя считается получающим жалованье служащим, но у него собственный дом и немного земли. Одним словом, он богат, умен, с широкими общественными связями и, что самое главное, Мазут Амо член Товарищества и притом член влиятельный... Не верите? Но ведь это мне известно из самых достоверных источников. Известно также и то, что он, Мазут Амо, из-за границы получает «Дрошак» и тайным образом распространяет его в низших слоях населения. »то обстоятельство известно не только мне, простому смертному, но даже ему — уездному начальнику, вот что поразительнее всего! Однако уездный начальник на революционную деятельность Амо Амбарцумовича смотрит сквозь пальцы и, неизвестно почему, эту его революционную деятельность рассматривает как «наивную шалость». «Будь он — Амо Амбарцумович — даже огнем, все- таки — душа-человек и абсолютно безвредный»,— говорит уездный начальник. «Пришелся ему по вкусу, ничего не поделаешь»,— думают горожане. Насколько понравился уездному начальнику Мазут Амо, нетрудно себе представить, так как известно всем, что при взрыве в хижине у моста Вардана, когда дело было передано на государственное расследование, в кармане варжапета Каро была найдена целая пачка бумаг, написанная рукой Мазута Амо. И не будь уездного начальника, который скрыл это дело, Мазут Амо ныне был бы в Сибири, сгнили бы там его кости...
Однако, несмотря на столь широкую популярность и положение Мазута Амо, был все же момент, когда его контора, как «центр наирских дел», чуть было не уступила свое первенство какой-то лавочке, находящейся на Александровской улице, на вывеске которой были изображены ружье, два бегущих зайца, лошадиная подкова и втиснутая в нее голова — не то лошадиная, не то собачья. Посредине упомянутых выше изображений значилось по-русски: «Магазин «Охота» Ншан Маранкозян». Эта замечательная вывеска была прикреплена на фронтоне лавки; с правой и левой же сторон широкой витрины были прикреплены две другие вывески, на которых хотя и не было изображений, но была надпись на армянском языке: «Продаю различные охотничьи» — значилось на одной, и «Товары Ншан Маранкозян» — на другой. Вот эта ничтожная лавочка «продавца охотничьих товаров» Ншана Маранкозяна и хотела в одно время конкурировать с конторой Амо и стать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55