Я с нетерпением ожидал возвращения с озера приятеля. Наконец он вернулся.
— Сергей, ты утром куда-нибудь котят пересаживал? — спросил я его вместо приветствия,
— Нет, конечно,— ответил тот.— Чего ради я буду их пересаживать?
— Ну, значит, все — с утра котята исчезли. Наверное, кто-нибудь открыл дверь от верхнего этажа, и они удрали.— И я подробно рассказал обо всех своих поисках и догадках.
Если удрали, то, значит, надо искать внизу, в машинном отделении. Там есть где спрятаться. Ложась спать в этот вечер . мы решили утром обыскать все помещения башни.
Настало утро. Поднявшись в помещение, где до побега жили котята, мы в первую очередь осмотрели ящик. Как и вчера, он оказался пустым, Отсюда, огибая резервуар, мы разошлись в разные стороны. Как же были велики мои удивление и радость, когда сойдясь с приятелем на противоположной стороне круглого коридора, мы одновременно увидели наших питомцев. Оба котенка были целы и невредимы.
Все объяснилось чрезвычайно просто. Когда я один шел по круглому коридору, чуткие котята уходили от меня по кругу, скрываясь за резервуаром. Поэтому мы никак не могли встретиться.
Один из этих котят жил в моей квартире в Москве на
правах домашней кошки.
ВОЛКИ
По понятию большинства людей, волки неразрывно связаны-с лесом. Между тем в большинстве случаев волк не лесное животное. Он может жить в самой разнообразной обстановке: в оврагах среди полей, в балках, в степи и даже в пустыне. Он поселяется повсюду, где широко развито скотоводство, где человек разводит овец и где есть собаки. Вот я и хочу сейчас рассказать о волках, но о волках не нашей средней полосы, а о волках казахстанской пустыни.
Если под Москвой волки немногочисленны и их удается встретить случайно, то совсем не то в Казахстане. В годы зимней бескормицы скота, когда наблюдалась массовая гибель домашних животных, волков там множество. Их знают все от мала до велика и не по рассказам, а по частым с ними встречам.
В тот год, к которому относится мой рассказ, зимой погибло много скота. Наступила весна, зазеленела пустыня, и среди ее просторов, напоминая о недавнем бедствии, здесь и там белели кости, лежали высохшие и почерневшие трупы баранов.
Мы попали в Казахстан ранней весной. Первый большой маршрут, предпринятый по пустыне Кызылкум, оказался наиболее удачным. Местами на глинистых пространствах попадалась вода, сохранившаяся от таяния снега, и это позволяло нам проникнуть в самые отдаленные уголки страны. Но прошел май, наступил жаркий июнь, и положение изменилось к худшему, В пустыне Аральские Каракумы наш маленький караван то и дело терпел неудачи. Казахских аулов встречалось немного. Они стояли у редких колодцев, на расстоянии двух-трех дней пути один от другого. Чтобы попасть к следующему колодцу, надо было до тонкости знать местность.
Нас особенно интересовало одно отдаленное урочище, Мус-Бель. По полученным сведениям, оно изобиловало небольшим, но ценным промысловым зверьком — сусликом-песчаником, которого мы изучали в то время. Однако попытки проникнуть в этот отдаленный уголок пустыни так и не увенчались успехом.
Вот мы наполняем водой укрепленные на верблюдах бочки и, запасшись терпением, пробиваемся к намеченному месту. Проходит день, другой, третий, вода в бочках расходуется, а колодца все нет и нет. Дальнейшее движение вперед становится небезопасным, и мы спешно возвращаемся обратно. Опять расспросы о предстоящей дороге, наполнение бочек водой, и вновь, покачиваясь в такт широкому шагу верблюдов, мы двигаемся по однообразной равнине. Она уходит далеко — на сколько хватает глаз, Нещадно палит солнце, дрожит и струится над степью нагретый воздух. Медленно тянется мучительном. День. Сокращая стоянки и отдых, мы идем с раннего утра до позднего вечера. Когда же, наконец, колодец, долгожданная дневка? А колодца все нет и нет!
Но вот наш проводник Махаш приподнимается на верблюде и прищуренными глазами смотрит вдаль. Невольно мы следуем его примеру. Там, на горизонте, вправо от нас блестит и искрится широкая полоса. Неужели это вода? Но нет, невероятно, на на нашем пути ее быть не может. Или мы сбились с дороги и уклонились в сторону?
Невольно мы придерживаем верблюдов и жадными глазами глядим вперед. Нет, это, по-видимому, блестит солончак — ведь дующий к нам ветер не приносит столь характерного запаха прелой растительности и влаги. «Вода или солончак?» — мучительно работает мысль. И вдруг все приходят к единому выводу — впереди вода, целое озеро. Четко видны очертания берега, мелкие заливчики, поросшие редким тростником; воду рябит ветерок, над ней мелькает белая чайка. Не случайно, значит, Махаш видел вчера волка. Что ему делать в безводной местности! И, круто повернув верблюдов, мы, не ощущая горячего солнца и утомления, бодро идем вперед. Вода тянет нас к себе. Около нее отдых после дней лишений. Но десять минут спустя горизонт опять становится мутным, его застилают струи горячего воздуха, мешая видеть озеро. Еще несколько метров, и мы разочарованно останавливаем верблюдов. Впереди нас уже нет воды, озера, чаек — это просто мираж.
Опять однообразные переходы без надежды найти воду, колодец. И мы качаемся на верблюдах под палящими лучами солнца. Каждый из нас думает об одном и том же: «Эх, если бы минут на десять тридцатиградусный мороз! А как хочется пить! Только не теплой воды Каракумов, с ее солоноватым привкусом, а настоящей холодной воды, но не из кружки, а из полного ведра, вволю!»
Как-то мы решили остановиться на ночь ранее обычного времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106