Из нее, едва просачиваясь сквозь густую шерсть, течет тоненькая струйка кров.
Так, то в бездействии, то в опасной охоте протекает жизнь собак острова Иринбет. Время от времени смерть вырывает из собачьей стаи тех ее членов, которые не обладают силой быстрой сообразительностью и ловкостью.
- Ветер будет,— сказал как-то вечером мой хозяин, всматриваясь в багровый закат солнца, над которым узкой темной полоской нависли тучи.
На СЫрдарье погода портится в летнее время очень редко, И на слова Петра никто не обратил серьезного внимания. Горизонт погас, и кратковременные сумерки сменились ночью. Под редкими порывами ветра предупреждающе зашуршали сухой
листвой Тростниковые заросли. Где-то далеко поблескивала молния. «Будет гроза, освежающий дождь»,— мечтал я, засыпая в палатке.
Глубокой ночью все мы проснулись одновременно и, как по команде, выбрались наружу — да в палатках и невозможно было оставаться. С невероятной силой завывал ветер. Под его натиском с треском ломались камышовые заросли. Проливной дождь лил в лицо. Поминутно Темноту прорезали молнии, сопровождаемые грохотом.
Но не это поразило нас.
К обычным звукам сильной ночной грозы примешивались иные могучие звуки» Они были настолько сильны и неожиданны, что могли поразить даже привычного человека, На острове творилось что-то непонятное. Из конца в конец его перекатывалась какая-то клокочущая, воющая живая лавина. Она перевертывала все на своем пути. Озверелый разноголосый лай собак, рычание, визг, топот, треск ломающегося тростника, звон какой-то падающей жестяной посуды — все это смешивалось со свистом ветра, громовыми ударами, шумом воды и превращалось в сплошной дикий хаос.
В чем дело, что случилось?
На всякий случай В темноте я кинулся к навесу — там висело мое ружье. Но не успел я сделать и десяти Шагов, как был сбит с ног собаками. Вскочив, я снова побежал дальше. В этот момент, прорезав Темноту, грянул один, второй выстрел, затем еде два. Это стреляли, Чтобы подбодрить собак. В ответ на выстрелы лай, визг, отчаянная грызня усилились — собаки с ожесточением рвали неизвестного врага. Еще несколько секунд, и Вся клокочущая лавина переместилась в камыши, которые трепали под натиском животных.
— Ату его, ату! — кричал Петр, стреляя в воздух еще и еще.
Конечно, мы не ложились спать и в промокшей одежде с нетерпением ждали солнца. Но во что превратился наш лагерь, где всегда поддерживался, образцовый порядок! Сорванные и истоптанные палатки валялись в грязи, развешанные для просушки вентери и сети порваны и разметаны по всему острову, камышовая крыша ледника провалена во многих местах, посуда валялась где попало.
Что же случилось ночью, что произошло?
Да в общем ничего страшного, и сейчас, когда природа безмятежно улыбалась, ночное происшествие поблекло и воспоминание о нем не вызывало ничего, кроме смеха.
В ночную грозу табун диких кабанов случайно проник на остров, и на них-то напали наши собаки. Все кончилось относительно благополучно. Люди приводили в порядок хозяйство острова, собаки зализывали полученные раны. Только полудикий иринбетский кот до полудня не решался спуститься с трубы на землю и с недоверием смотрел оттуда своими неподвижными зелеными глазами.
ДИКОЕ ПЯТНЫШКО
Дикое Пятнышко — имя котенка дикой длиннохвостой кошки. Он жил у меня во время одной из моих летних поездок в Среднюю Азию. Рассказывая об этом котенке, я хочу показать, насколько чутки и осторожны дикие кошки даже в самом раннем возрасте. Котенок попал мне в руки при не совсем обычных обстоятельствах.
Несколько позднее я познакомлю читателей с летними паводками в дельте Волги, расскажу, какие бедствия они приносят многим животным. Еще более страшны резкие подъемы воды на многоводной реке Средней Азии Сырдарье. Два раза в году, в самом начале апреля и в июне, Сырдарья теряет обычный облик и грозит всему живому своими мутными водами. Весенний паводок связан с более поздним освобождением реки от ледяного покрова в низовьях, второй — летний — с таянием снегов в высоких горах Тянь-Шаня.
Быстро прибывает вода в июне, наполняет высохшие котловины озер, далеко в глубь страны проникает по глубоким арыкам. И такое обводнение веселит сердце, радует все живое. Ведь в Средней Азии вода — это сама жизнь. Только крепко и умело нужно держать ее в руках. А иначе — беда. Как закусивший удила необъезженный жеребец, ринется вода вперед и натворит бедствий. Но как ни следит человек за беспокойной рекой, как ни пытается удержать ее в повиновении, иной раз прорвет вода заградительную земляную плотину — бугут — и вырвется на свободу. Стремительно хлынет она в сторону и затопит в короткое время обширную низменную территорию. И тогда в бесчисленном количестве погибают фазаньи и утиные гнезда, покидают норки л забираются на кусты грызуны, бегством пытаются спастись более крупные животные. Страшное это время для многих птиц и четвероногих обитателей речной долины.
В то памятное июньское утро я поднялся с постели незадолго до восхода солнца и после легкого завтрака, захватив приготовленный с вечера рюкзак и перекинув за плечи ружье, направился к югу по железнодорожной насыпи. Мне нужно было обследовать глухой уголок тугайных зарослей, расположенных в 6 километрах от станции Караузяк.
Несколько дней назад, возвращаясь с озера Джаманкуль, где я провел целый день, и пробираясь сквозь тугайную поросль с железнодорожной линии, я неожиданно увидел маленькую птичку. Присутствие ее здесь меня озадачило. До этого времени я встречал на Сырдарье буланых вьюрков только зимой и ранней весной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106