В страхе вскрикивали и хлопали крыльями домашние гуси. Очевидно, непрошеный гость хозяйничал в поселке. Я достал ружье, сунул в него патроны и выстрелил. Прошла минута, и все стихло. С противоположной стороны пруда до меня донесся голос человека: кто-то возбужденно что-то объяснял другому. Из отрывков долетающих фраз я понял, что в селении были волки и утащили домашнего гуся.
Но вот в соседнем дворе неуверенно и как-то виновато тявкнула собака, ей отозвались другие. Волки ушли, опасность миновала, и собаки выбирались наружу из убежищ.
По крыше палатки все чаще и чаще застучали редкие тяжелые капли дождя.

После беспокойной ночи я проснулся поздно. Солнце поднялось высоко, играя в лужах, блестя в обмытой дождем листве деревьев.
Но где же Гаудик? Его нигде не было. Волнуясь, я обыскал двор, сад, звал его, сбегал домой, но и там его не видели. Куда он делся?
После долгих поисков мы, наконец, нашли беглеца. И где вы думаете? Виноватый и весь мокрый, он лежал в дождевой луже под перевернутой старой лодкой.
Оказывается, мой смелый четвероногий приятель боится своих серых родственников. Вероятно, в молодости он встречался с волками, которых умный пес не мог забыть в течение всей жизни.
ГОЛУБЫЕ КРАСАВИЦЫ
Перед тем как поехать в Уссурийский край и увидеть голубую сороку в природе, я хорошо ознакомился с этой птицей по книгам. Мало того, я извлек в музее большую коробку и тщательно осмотрел серию шкурок. Однако на свободе птица произвела на меня такое впечатление, как будто я видел ее впервые.
Было прохладное утро первого мая. Накануне мы с возчиком выехали из города, и покрыв по скверной дороге 42 километра, к 7 часам утра остановились на зеленой лужайке в центре маленького селения. Хотя при езде по рытвинам и ухабам я сильно устал, но беспрерывно следил за сменяющимися видами. Все для меня было ново и интересно.
От лужайки, где возница решил сделать передышку, к югу уходила широкая канава. Одна из ее сторон была обсажена высокими ветлами. Ветви их еще не успели покрыться листьями, но каждое дерево издали казалось окутанным нежно-зеленой дымкой. Порой набегал ветер, и под его порывами покачивались вершины деревьев. Голубое небо, белые перистые облака, нежная зелень и даже порывы ветра — все это было необыкновенно хорошо! Во всем ощущалась весна.
Я слез с телеги и только хотел размять затекшие члены, как застыл от изумления. Над самой моей головой, с трудом справляясь с порывами ветра, пролетели четыре длиннохвостые птицы и опустились на ближайшее дерево. Конечно, я сразу узнал в них голубых сорок, но как они были красивы в этот яркий весенний день! Их нежная голубая окраска гармонировала с голубым небом. Когда же. птицы уселись на ветлы, сквозь качающиеся ветви которых виднелась голубая даль, их контуры стали неясными. Я поспешил к деревьям, чтобы поближе рассмотреть этих красавиц, но непоседливые веселые птицы то и дело перелетали с места на место и несколько секунд спустя исчезли. Я же, как зачарованный, продолжал стоять на месте и смотреть в том направлении, куда улетели сороки.
Как хороши! Ведь по красоте они не уступят чрезмерно ярким тропическим птицам. И я решил собрать и привезти в Москву не только шкурки голубых сорок, но и живых длиннохвостых красавиц.
— Пора ехать! — услышал я оклик возницы и оглянулся. Он приводил в порядок упряжь. Но вместо того чтобы забраться в телегу и продолжать путь, я извлек из-под сена свои веши, поставил их на землю и сообщил спутнику, что остаюсь в этой деревне. Неожиданное решение, безусловно, было вызвано встречей с голубыми сороками. В дальнейшем я не пожалел о своем поступке. В окрестностях встречалось множество интересных птиц, и мои наблюдения и коллекции с каждым днем пополнялись. Время от времени я сталкивался и с голубыми сороками. Интересно, что до двадцатых чисел мая они продолжали держаться кочующими стайками: то среди густого леса, то по окраинам лесистых сопок, то в кустарниках безлесных болот. Видимо, они еще не гнездились и в поисках пищи спешили обследовать возможно большую территорию.
Однажды, когда я плыл по реке на лодке, на меня налетела стайка голубых сорок. Я схватил ружье и выстрелил. Одна из сорок, раненная в крыло,неловко спланировала на песчаную косу и поскакала к ближайшему ивняку. Спешно причалив лодку, я кинулся за ней. Хотелось взять сороку живой. Но в тот момент, когда я догнал птицу и готов был схватить ее руками, она достигла спасительных ивовых порослей. Еще мгновение, и проворная птица, пользуясь своими цепкими ногами, взобралась на вершину ивы. Я ринулся вперед. С ожесточением ломая сушняк и треся гибкие ветви, я пытался стряхнуть птицу на землю. После долгих усилий, наконец, удалось это сделать. Но когда я бросился к месту падения птицы, она снова успела забраться на недоступную высоту.
«В воду стряхнуть»,— мелькнуло в голове. И спустя короткое время под моим натиском сорока переместилась на другой участок и скакала по ивам, нависшим над глубокой протокой. Я вскакивал то на один, то на другой стволик, пригибал вершину почти к самой воде, бросал в сороку сухие сучья или тряс тонкие ветви. Вскоре напуганная птица переместилась на тонкие вершины и каким-то чудом удерживалась от падения в воду. Я уже торжествовал победу, как вдруг раздался предательский треск ветки, и вместо птицы я сам полетел в холодную воду.
Я не поймал сороку. Когда, весь в царапинах и ссадинах, я выжимал промокшую одежду, успокоившаяся бойкая птица, вертя голубым хвостом, продолжала перескакивать с ветки на ветку. Ружье было недалеко, и я мог добить сороку — мне нужна была и ее шкурка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106