Спокойно вздохнул я только на московском вокзале. Передал живой багаж сотруднику зоопарка, а сам — скорей домой отсыпаться после дороги. В спешке забыл предупредить, что с черепахами нужно обращаться осторожно.
Стала служительница в зоопарке черепах в ящик пересаживать. Она привыкла иметь дело с другими черепахами и вновь прибывших не знала. Ну, и одна черепаха вцепилась ей в руку так крепко, что более часа не могли развести ее челюсти. Пришлось ветеринарным врачам зоопарка вмешаться.
Чем же, собственно говоря, страшны мягкотелые черепахи, почему их так боятся в Уссурийском крае? Да, вероятно, потому, что они действительно кусаются больно и иной раз схватывают за ногу купающегося, случайно наступившего на них человека. Как и у других черепах, зубов у них нет, но они крепко сжимают челюсти и долго не отпускают своей жертвы.
Скажу еще несколько слов о черепашьих яйцах, которые я привез в Москву. Положили их в банку, наполненную песком, поддерживали нужную влажность и температуру, и спустя некоторое время из яиц вывелись черепашата. Маленькие, смешные, но шустрые и злющие, как их родители.
Но сохранить в зоопарке их не удалось. Посадили черепашат в широкий низкий аквариум, где вода едва прикрывала дно, и выставили на воздух, чтобы погреть на солнце. День выдался жаркий и ветреный, вода быстро высохла, и всё черепашата погибли.
С тех пор прошло немало времени. Несколько раз я просил знакомых, едущих в Уссурийский край, привезти мне живую мягкотелую черепашку. Однако каждый раз попытка выполнить мою просьбу оканчивалась неудачей: то убежит пойманная черепашка, то погибнет, то вообще поймать ее не удастся. Наконец, в 1949 году я получил драгоценный подарок — крошечную, с пятак величиной, мягкотелую черепашку. В течение трех лет она благополучно жила в моем аквариуме.
Вначале я поместил ее в низкую банку, дно которой покрыл толстым слоем песка и очень тонким слоем воды. Мне казалось рискованным помещать животное в глубокий аквариум — вдруг задохнется. Однако вскоре я убедился, что черепаха часами сидит, зарывшись в песок под водой, и очень редко пользуется внешним воздухом. Тогда я пересадил черепашку в большой глубокий аквариум, где находились различные рыбки. Интересно было наблюдать, как черепашка быстро плавала среди растений, схватывала на дне красного червяка мотыля, а потом закапывалась в песок. Однако я боялся за рыбок — вдруг поймает? — ведь мягкотелая черепаха — большой хищник. Опасения вскоре оправдались: черепашка поймала и съела меченосца.
После этого случая я счел необходимым хотя бы временно содержать ее отдельно от рыбок и устроил специально для черепашки просторный аквариум. Туда же я посадил бойцовую рыбку — макропода. Самцы макроподов смелы и драчливы, в некоторых случаях они дают отпор даже крупным и сильным животным. Мне казалось, что макропод может отучить черепашку гоняться за рыбками, и я не ошибся.
При первой же попытке схватить макропода черепашка потерпела поражение. Несколько ударов смелой рыбки заставили ее спасаться бегством и зарыться в песок. Вскоре между рыбкой и черепахой установились прочные отношения: черепашка боится макропода и не решается на нападение, макропод не замечает труса-черепашку. Оба животных едят одну и ту же пищу — красных червячков мотыля. Макропод даже научился извлекать пользу от своего сожителя. Он поедает тех червячков, которых выкапывает черепашка, зарываясь в песок.
Мягкотелая черепаха — животное съедобное. Японцы издавна занимались разведением этих черепах. В последнее время их стали разводить и у нас в Уссурийском крае.
ТОЛЬКА
Во второй половине июня уровень воды в Большой Уссурке сильно понизился. С каждым днем на поверхности все больше выступали новые островки и узкие косы. Река перестала реветь и пениться.
Начался сплав строевого леса. Множество бревен кедров, пихт и елей плыло вниз по течению по крупным протокам реки. Как и в других случаях, начало лесосплава привлекло внимание местных жителей. В это утро все население Вербовки от мала до велика высыпало на берег. А бревна плывут, как живые, обгоняя друг друга, порой сталкиваются между собой; на мелких перекатах глухо скребут каменистое дно. Одни плывут по нескольку штук месте — как будто компанией, другие в одиночку, но все в одном направлении, к Уссури, уплывая с каждой минутой все дальше от родной тайги.
— Ну, теперь сидеть и ждать у моря погоды, пожалуй, довольно. Посмотри-ка, какое течение. Куда угодно, даже против воды, в верховье, можно проехать,— с этими словами я обратился к худенькому мальчугану, подростку лет четырнадцати. Оба мы стояли на берегу и провожали глазами плывущие бревна.
Большой подъем воды за последнюю неделю и очень сильное течение все это время мешали нашим выездам на лодке по протокам Большой Уссурки, и, естественно, мы с нетерпением ждали, когда, наконец, уровень в реке понизится. Хотелось еще несколько раз посетить лесистые острова реки, в изобилии заселенные всевозможными птицами.
— Так как, Толька, поедем на острова? Давай сейчас закусим как следует — и на лодке в поход по протокам.
— Ладно, поедем,— ответил мой собеседник.
Однако по интонации его голоса я улавливаю, что предложение не по душе мальчугану. Почему же? Ведь Толя всегда охотно выезжал со мной на острова реки, где я отстреливал интересных для меня птиц и частенько передавал ружье юному спутнику. Я замолчал и насторожился. Мне стало ясно, что Толе не хочется сегодня ехать на лодке.
— Смотрите, смотрите, Евгений Павлович, как поддаст сей
час!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106