— Юнис с вызовом посмотрела на него.— Я своих друзей не бросаю, особенно когда они в беде. А он в беде. Вчера ночью нагрянули полицейские — из отдела азартных игр. Вы его обманули?
— Это Чарли сказал? — спросил Браммел.
— А хотя бы и он? — отпарировала она.
Она ждала ответа. Браммел вдруг стал странно спокойным.
— Чарли говорил вам когда-нибудь о своих дружках, которых он прикончил? — спросил он.
— Не понимаю, о чем вы,— сказала она.
— И вы хотите, чтобы я вам поверил?
Она поклялась своим покойным отцом, что Руни никогда не обсуждал с ней свои дела. Она ничего не знала о его жертвах.
— Дождется, что скоро с ним сквитаются,— зло проговорил Браммел.
— А он про вас это сказал,— заметила она.
— Меня он очень мало волнует.
Неожиданно она начала просить Браммела не рисковать.
— А вдруг вас убьют,— сказала Юнис, и голос ее дрогнул.
— Ну что ж, погибну при исполнении служебных обязанностей.
На лице ее мелькнуло беспокойство, мягкие темные глаза смотрели на него с симпатией. Она жалела, что погорячилась.
Подали десерт, затем кофе с ликерами. Теплая волна поднималась, дурманила им головы.
Покинув отель, они поехали по шоссе вдоль берега моря, минуя приморские городки. Там было полно отдыхающих. Сияли неоновые огни молочных баров, то и дело через дорогу переходили парочки и скрывались в прибрежном кустарнике.
— Хорошо бы снова стать молодыми! — сказала Юнис. Браммел не ответил. Она сидела рядом с ним, совсем рядом, в
закрытой машине, и фары встречных автомобилей время от времени освещали ее лицо. Сквозь рукав он чувствовал ее теплое плечо и не мог вымолвить ни слова; желание схватить ее, сжать в своих объятиях парализовало его рассудок.
Неожиданно он повернул машину и быстро поехал назад, к городу. Свернув с шоссе, он повел машину по тихим улочкам.
— Куда вы меня везете, Красавчик? — спросила она.
— Вам понравится это место,— ответил Браммел.
Он остановил машину не у самого домика миссис Тайсон на Дарлингтон-авеню, а проехал немного дальше по улице, и они молча пошли обратно к дому. Он бы не мог сказать, почему он привез сюда Юнис. Может быть, чтобы произвести впечатление. А может быть, потому, что Юнис была живой копией убитой женщины, которая не шла у него из головы.
Браммел открыл дверь ключом, который был в его распоряже-ни с начала следствия. Он не стал зажигать свет в холле. У него появилось странное желание: отвести Юнис в спальню убитой женщины, однако профессиональная осторожность взяла верх. Вместо этого он провел ее в гостинную: освещенные окна гостинной не увидят с улицы.
Войдя в комнату, Юнис замерла от восторга. Бледно-голубая портьера, прелестная мебель, мраморный камин — она словно зачарованная оглядывалась вокруг. Ничего подобного она в жизни
не видела!
— Неужели это ваш дом, Стюарт? — спросила она.
Он не ответил.
— Ну конечно ваш!—обрадованно воскликнула Юнис.
Ему польстило, что она приняла этот дом за его собственный. Он наблюдал, как она ходит по комнате и все разглядывает. Потом она села на тахту и поманила его к себе. Рассказать бы ей историю этого дома!.. Но этого он не может сделать.
Он сел рядом с ней. Ему было душно. Казалось, в этом доме самый воздух насыщен грубыми, животными желаниями. Он молчал, не двигаясь,— его сковала нерешительность. И вдруг Браммел почувствовал легкое прикосновение ее руки — быстрое, нетерпеливое, нежное. Он схватил ее, ища губами ее губы, сжимая ее в объятиях.
XXXI
На следующее утро Браммел проснулся с одной мыслью: он должен немедленно увидеть Юнис. Он быстро оделся и, не позавтракав и даже не поговорив с матерью и сестрой, поехал к ней на квартиру. До этого он ни разу там не был — боялся ловушки. Возможно, и сейчас там небезопасно появляться. Руни может Нагрянуть в любую минуту. Но теперь Браммел об этом не думал. Он должен повидать Юнис, и мысль о том, что она, быть может, до сих пор встречается с Руни, лишь обостряла это желание. Браммел понимал, что с ним происходит: его мучит ревность, разжигаемая подозрением, что он делит Юнис с Чарли Руни... Но ведь она сказала, что Руни ей безразличен... Значит, у нее с ним ничего нет. Вчера она с такой страстью отдалась ему... Может быть, она любит его...
У двери ее квартиры Браммел начал нервничать. Руки дрожали. А вдруг там Руни? Не то чтобы он его боялся — как-никак он полицейский и сумеет с ним справиться. Он опасался Руни как соперника. Браммелу стало вдруг стыдно: волнуется, словно мальчишка.
Он робко постучал. Дверь отворила Юнис. Она была еще в халате и, казалось, совсем не удивилась его приходу. Улыбаясь, она оглядела его и отступила назад.
— Привет, Стюарт,— сказала Юнис, протягивая ему руку. Браммелу она показалась еще прекраснее, чем прежде. Захлопнув дверь, он прошел следом за ней в холл.
— Значит, ты уже не боишься приходить сюда? — спросила она.
— Я должен был тебя увидеть.
— По делу, конечно?
Он молчал. Юнис смотрела на него, словно чего-то ожидая. Потом он сказал:
— Ты такая красивая! — и поцеловал ее в губы. Они улыбнулись друг другу.
— Кроме нас, здесь никого нет,— сказала Юнис.
XXXII
Браммел стал регулярно навещать Юнис, это вошло у него в привычку. Иногда он завтракал у нее и рассказывал ей про людей, с которыми ему приходилось встречаться. Однако Браммел никогда не говорил с ней о служебных делах; он был достаточно осмотрителен. Есть вещи, о которых он не имеет права рассказывать, объяснял он. Даже тот дом, куда он возил ее в ту ночь,— тоже секрет.
— А секрет — это то, что положено знать только одному человеку,— говорил он.
Однажды за завтраком Браммел сказал ей, что ему придется бросить дело, в которое он вложил столько сил, если он не раздобудет самой пустяшной информации:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72