Отлично. Однако человек может услышать очень интересные истории, если будет тихо сидеть в кабаке, когда все вокруг разговаривают!
— Ну и что же вы узнали нового? — поинтересовался Макферсон.
Халкин окинул нас таинственным взглядом, потом огляделся вокруг и ткнул пальцем в направлении постоялого двора.
— В кабаке можно поговорить, вы знаете, джентльмены,— ответил он.— Там ведь люди не связаны судейскими инструкциями; что же касается меня — я вообще молчаливый. Но некоторые люди очень часто держат рот закрытым, а глаза открытыми. И эти люди — деревенские мудрецы. Не спешат говорить первое, что придет им в голову. Они говорят только тогда, когда знают что-нибудь наверняка!
— И что же они говорят обо всем этом? — спросил Трэйс. Халкин повернулся на стуле и показал на меня пальцем.
— Они думают, что этот молодой человек знает гораздо больше, чем говорит! — ответил он, недружелюбно посмотрев на меня.— Одни из них говорят, что он заранее придумал рассказ и был готов к разбирательству гораздо лучше, чем сам коронер. Они думают, что за то время, пока убитый Кест лежал около мельницы, этот парень мог взять у него все, что угодно, и спрятать это где-нибудь по дороге с холма. Так говорят в деревне.
Во время своей речи Халкин не сводил с меня глаз, а я, в свою очередь, смотрел ему в лицо, удивленный тем, что он так бесцеремонно разглядывает меня. После его слов на некоторое время воцарилась тишина. Через несколько минут заговорил Трэйс, и в его голосе была какая-то нотка, значение которой я не совсем
понял.
— Но это только одно из мнений, Халкин. Что же говорят другие?
— Вы совершенно правы, капитан! Есть и другие. Это те люди, которым очень хотелось бы узнать, что вы с этим молодым человеком делали на холме до того времени, как пришел Приис.
— Значит, одни люди думают, что этот парень ограбил убитого, а другие полагают, что мы это сделали вместе и что мы с ним соучастники,— перебил его Трэйс.— Ну конечно, мы оба воспользовались благоприятной возможностью и ограбили его. Поздравляю, вы узнали в этом кабаке прекрасные новости, Халкин! Может быть, вы еще что-нибудь узнали там?
— Конечно, но не в кабаке, капитан! Мне бы очень хотелось узнать, джентльмены, что нового удалось выяснить об этом Траулер-соне. У него железное алиби. Точно известно, что он был в Чичестере в шесть... нет, в семь часов утра, в то время, когда это произошло. Значит, у него был сообщник, джентльмены, какой-то сообщник! Да? Вы улавливаете мою мысль? Там был другой человек. Этот человек пришел, убил Кеста и после этого убежал. Эй, приятель,— он повернулся и почти дружелюбно взглянул на меня,— ты не мог бы опознать человека, которого видел в тумане?
— Вы же слышали, что я сказал на разбирательстве,— ответил я раздраженно.— Нет!
— Конечно, слышал,— сказал он.— Но может быть, сейчас ты вспомнишь еще что-нибудь? Туман ведь был не такой густой, верно? Что там было? Этот человек, которого ты видел, отличался он чем-нибудь от другого? Может быть, он прихрамывал при ходьбе или в его фигуре было что-нибудь особенное?
— Я никогда не смогу узнать его, мистер Халкин,— сказал я, изумленный его упорством.— Это совершенно точно!
Он со вздохом приподнялся со стула, окидывая меня сочувственным взглядом.
— Да, очень жаль! — заключил он.— Если бы ты смог опознать этого человека, то снял бы с себя подозрения. Как я уже говорил, сельские жители подозревают тебя; а их хлебом не корми, было бы только кого подозревать. Они будут говорить, и с каждым днем слухов будет все больше и больше. Я тоже говорю, но всегда только с лучшими намерениями, капитан,— сказал он, внезапно повернувшись к Трэйсу.— Я обдумываю то, что говорю, и все это делаю с лучшими христианскими намерениями. Я полностью доверяю вам — я ваш сторонник, и я желаю вам обоим, джентльмены, спокойной ночи.
Я встал, чтобы проводить его. У порога он обернулся ко мне и шепотом произнес:
— Значит, ты не сможешь опознать того человека, даже если встретишься с ним лицом к лицу? — спросил он.— Никак не опознаешь?
— Никак! — ответил я.
— Не опознаешь ни со спины, ни в лицо? — спросил он, как-то странно засмеявшись.
— Ни со спины, ни в лицо, мистер Халкин! — ответил я.— По-моему, вы собирались уходить.
Он молча вышел, а я вернулся в гостиную, где Трэйс описывал только что ушедшего гостя Макферсону.
— Самодовольный, лицемерный мошенник! — говорил он.— Вы поняли, зачем он сейчас пришел? Несмотря на все его заявления, он пришел к нам как друг! Это были его слова! Он пришел не просто так, что-то привело его сюда. Что же?
Макферсон сидел в углу, возле камина, и молча курил трубку.
— Вот мое продуманное и тщательно взвешенное мнение,— сказал он наконец. Но продолжить ему не удалось, потому что, едва я приготовился слушать, как снова раздался стук в дверь. Тихий, приглушенный стук. Я пошел открывать. Уже стемнело, но я сразу узнал человека, который хотел войти. Это был Траулерсон!
К этому времени у меня сложилось довольно определенное представление о Траулерсоне. Я считал его человеком с непредсказуемым поведением. Я видел его, когда он доверительно разговаривал со мной, видел в минуты умиротворения и видел на судебном разбирательстве, где он крайне дерзко и вызывающе разговаривал с коронером и присяжными. И пока он, моргая, стоял передо мной, я пытался понять, в каком он сейчас расположении духа и, конечно, с какой
целью пришел сюда. Относительно последнего вопроса все выяснилось мгновенно.
— Здесь кто-нибудь есть? — спросил он, кивнув головой на полуоткрытую дверь гостиной.
— Капитан Трэйс и мистер Макферсон,— ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63