Трясина медленно засасывала тело Сиордиа. Извиваясь, как уж, он беспомощно размахивал тощими руками. Когда его затянуло по грудь, он два раза выстрелил из нагана: может, Букиа не услышал крика? Выстрел он наверняка услышит.
Варден подошел к болоту и остановился.
— Тону-у, помоги-и,— взывал к нему Сиордиа.
Варден только брезгливо скривил губы.
— Помоги-и-и! Не то стрелять буду, сукин сын!
От Ричарда Болдуина и Закро Броладзе Беглар узнал, что Сиордиа выслеживает Вардена. И когда Варден отправился в лес, Беглар подумал, что сыну может понадобиться его помощь, и решил тайком проводить его до шалаша Гудуйа Эсванджиа. Сейчас Беглар стоял у заросшего рогозом берега и не сводил с Сиордиа глаз.
— Стрелять буду, слышишь! — грозился карлик. Он все еще не сдавался.— Татач я, Сиорд! Я подброшенную в воздух копейку пробиваю.
— Стреляй! — спокойно сказал Варден.
Сиордиа выстрелил.
Варден знал, что пуля объятого ужасом человека не страшна. Й Беглар это знал.
Сиордиа еще раз выстрелил.
Варден и Беглар даже не шевельнулись. И только тогда, когда лысая, величиной всего лишь с айву, голова Сиордиа скрылась в трясине, Беглар подошел к сыну.
— Такова участь всех нечистых, Варден,— сказал Беглар, но в душе все же пожалел сгинувшего в болоте сына человеческого.
В узкой, как вагон, комнате учителя неожиданные и не очень желанные гости — член учредительного собрания Евгений Жваниа, председатель правления уездной общины Иродион Чхетиа, начальник военного ведомства Варлам Хурциа и Миха Кириа.
В небольшой комнатушке учителя сразу стало тесно.
Евгений Жваниа вертел в руках очки, Миха Кириа, как обычно, курил у окна и лениво следил за красивыми колечками дыма.
На освещенном жестяной лампой столе сейчас только один портрет — портрет Ленина. Евгений Жваниа старался не смотреть на ленинский портрет, но против своей воли то и дело украдкой смотрел на него.
— Господин Кордзахиа, я позволю себе продолжить начатую мысль,— сказал Жваниа.— Надеюсь, вы понимаете, что любое государство, которое силой захватывает другое и свергает его законную власть, враг последнего. Так было и так будет во все времена. Надеюсь, вы согласитесь и с тем, что западный империализм все же лучше восточного фанатизма.— Евгений Жваниа надел очки и пристально посмотрел на учителя. И опять не понял, соглашается ли с ним этот молчаливый господин или нет.— Ленин расширяет границы России,— повысил голос Евгений Жваниа.— Он снова сколачивает развалившуюся было великую Российскую империю. Я уверен, что в этом вопросе у нас нет и не может быть разногласий. Вряд ли найдется такой честный грузин, который хочет, чтобы в Грузию на смену царским угнетателям пришли красные угнетатели... Царская Россия отняла у нас язык...
— Она уничтожила католикосат,— вставил Иродион Чхетиа.— Она поставила у нас своих священников, подчинила нашу издревле независимую, святую православную церковь русскому синоду.
— Ленин не подчинял ее,— пожал плечами учитель.
— Вы правы,— сказал Чхетиа. Он поднялся и, чуть расслабив галстук, оперся обеими руками о спинку стула.— Но
у нас есть и другие претензии к Ленину. Седьмого мая тысяча девятьсот двадцатого года глава красной России Ленин признал независимость Грузии.
— И только после этого нас признали страны Европы,— напомнил учитель.
— Возможно. Но Ленин признал независимость Грузии только на десять месяцев, только на десять месяцев,— сказал Чхетиа.
Евгению Жваниа казалось, что Ленин с портрета не сводит с него глаз. И, не выдержав взгляда этих прищуренных и чуть лукавых глаз, Жваниа улучил момент и, когда учитель увлекся спором с Чхетиа, быстро повернул портрет лицом к стене.
— Вот так, господин Кордзахиа,— продолжал Чхетиа,— Ленин хотел лишь выиграть время и подготовить Красную Армию для вторжения в Грузию.
От взгляда учителя выходка Жваниа не ускользнула, и он, спокойно протянув руку, поставил ленинский портрет поближе к себе.
— И после этого вы все же верите, что Ленин желает добра нашему народу? — спросил Чхетиа.
— И на вашем столе стоит его портрет! — не выдержал Жваниа.— И я вижу, вы изучаете ленинский «Ответ на запросы крестьян» и ленинский Декрет о земле.
— Ленин дал крестьянам землю...— Учитель взял в руки Декрет.— Вы, конечно, читали это, господин Жваниа?
— Да.
—- Ну и что вы скажете?
— Мы, как я уже говорил вам, еще не решили до конца земельную проблему.
— Вы сокрушаетесь о том, что нашу святую православную церковь подчинили русскому синоду,— сказал учитель с нескрываемой иронией,— и никак не удосужились обратиться к земельному вопросу.
— Чхетиа религиозен,— сказал Жваниа,— его беспокоит положение грузинской церкви. С его точки зрения это важный вопрос.
— Сегодня у нас нет ничего более важного, чем вопрос о земле.
— Согласен с вами. Сегодня мы еще в большом долгу перед крестьянами, но завтра...
— Боюсь, что у вас уже не будет этого завтра, господин Жваниа,— сказал учитель.
— Господи, неужели вы все-таки верите Ленину? — обиженным тоном спросил Иродион Чхетиа. Он был оскорблен словами учителя.— Неужели вы верите, что Ленин сегодня же даст грузинскому крестьянству землю?
— Ленин говорит — земля народу... Я верю Ленину и поддерживаю Ленина в этом вопросе... Но я, как и прежде, против насилия...
Евгений Жваниа удовлетворенно улыбнулся. «Все-таки с этим человеком можно договориться»,— подумал он.
— Вы, господин Кордзахиа, должны сказать об этом завтра народу. Это ваш прямой долг, если хотите знать.— Жваниа взял со стола газету «Эртоба».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53