Он нанес еще один удар, но Уча наклонил голову, и кулак просвистел над самой его головой. Учин кулак угодил Бондо в подбородок.
Они яростно налетали друг на друга, осыпая лицо и грудь градом ударов. Гудуйа безуспешно пытался разнять их. И ему перепало несколько увесистых тумаков.
— Уча!.. Бондо!— кричал старик.— Опомнитесь же вы наконец.
Но они были так разъярены, что ничего не слышали. Уже никто и ничто не смогло бы их остановить. Жажда победы целиком поглотила их существо.
Звонкие удары кулаков гулко отдавались в лесной тишине.
Юноши смертельно устали, тяжелое, прерывистое дыхание сотрясало их избитые тела. Руки сделались ватными, удары потеряли силу, колени подгибались. Пошатываясь и спотыкаясь, они навалились друг на друга грудью. Кровь размазалась по лицу, в головах звон. Гудуйа в конце концов удалось оторвать их друг от друга. Едва не падая и задыхаясь, они тупо стояли на нетвердых ногах.
— Что на тебя нашло, Уча? — Потрясенный Гудуйа с горечью смотрел на окровавленное лицо Учи.
— Н-н-не... скажу... дедушка Гуду...— прохрипел он.
Гудуйа повернулся теперь к Бондо:
— Может, ты скажешь, Бондо?
— И... я... не скажу... дедушка Гуду,— еле-еле шевелил разбитыми губами Бондо.— Просто... Уча не желает, чтобы... чтобы я работал с ним на... на экскаваторе, — с трудом выговорил Бондо и тут же спохватился, что сболтнул лишнее.
— Почему же ты против, Уча? — спросил Гудуйа.
— Не спрашивайте вы его, дедушка,— попросил Гудуйа Бондо и вытер губы рукавом гимнастерки.
Слова Бондо пришлись по душе Уче, но и удивили. Он не ждал от Бондо такой чуткости.
— Ладно, оставайся, Бондо, так тому и быть,— неожиданно смягчился Уча и оперся на Гудуйа, чтобы не упасть.— Я поступил дурно. Прости меня, Бондо,— искренне вырвалось у Учи.
Бондо Нодия был школьным товарищем Ции. Они сидели на одной парте, одной дорогой ходили в школу и одной дорогой возвращались домой. Они по-детски любили друг друга.
После окончания школы Бондо уехал в Тбилиси поступать в институт, но провалился на вступительных экзаменах. На следующий год его призвали в армию.
Стоило им расстаться, как Ция поняла, что не любила Бондо. Ни вспоминать о Бондо, ни думать о нем ей не хотелось,— детское увлечение прошло без следа. В ответ на пылкое письмо Бондо Ция, не таясь, прямо написала ему обо всем.
Потрясенный Цииным ответом, Бондо написал ей жалобное письмо, способное смягчить даже камень. Но Ция, несмотря на то что очень жалела Бондо, ничего не смогла с собой поделать и на письмо не ответила. Не ответила она и на следующие послания Бондо.
Бондо надеялся, что стоит ему приехать в отпуск, и сердце Ции оттает. Но надеждам его не суждено было сбыться. Сердце девушки уже принадлежало другому. На смотре народного творчества в Хоби Ция встретила Учу и полюбила его. Когда Бондо возвратился, Ция всячески избегала оставаться с ним наедине. На плантацию она ходила кружным путем, чтобы ненароком не столкнуться с Бондо. Она все больше сидела дома и даже во двор выходила редко. Так продолжалось все время, пока не кончился отпуск Бондо.
После демобилизации Бондо приехал домой. Но Ции в деревне уже не было, и Бондо навсегда потерял надежду что-нибудь изменить в своих с ней отношениях. Усидеть дома он не смог и тоже подался на стройку, чтобы хоть издали видеть ее.
Однажды воскресным вечером Ция и Уча лежали на пляже. Недалеко от них сидели Цисана с Антоном.
Кулевские девушки почти совсем перестали ходить на пляж, а если и шли купаться, старательно отводили взгляд от Учи и Антона. Пляж был пустынен и тих. Даже дельфины и те уже не подплывали к берегу, не надеясь, видимо, повстречать девушек,
Уча и Ция старательно строили домик на песке. Точнее, строил Уча, а Ция подавала строительный материал: камешки, ракушки, древесную кору. Восхищенная мастерством Учи, Ция весело болтала ногами в воздухе.
— Да это же настоящий дворец, а не ода.
— Наш дом и будет настоящим дворцом, Ция!
— В таком дворце даже князья Дадиани не жили, Уча.
— Дадиани не жили, а вот мы будем. Нравится?
— Еще бы, но как же мы построим дом лучше дворца правителя Одиши?
— А вот и построим, собственными руками построим, потому он и будет лучше всех дворцов.
— Чем же мы обставим наш дворец, Уча?
— Были бы земля и дом, а за мебелью дело не станет.
— Что верно, то верно. Я ведь у тебя богатая невеста.
Отец и мать из моего заработка ни копейки не разрешали тратить. Все на приданое откладывали.
— Да и я кое-что откладываю из зарплаты, Ция.
— Боже мой, когда же настанет этот день, Уча? Сколько мы еще будем жить порознь? — с неожиданной печалью спросила Ция.— Я больше не могу так.
Уча бросил строить дворец и повернулся к Ции. Она, притихнув, лежала на песке и жалобно смотрела на Учу.
— Ция,— прошептал Уча.
— Когда еще у нас будет своя крыша над головой,— Ция крепко обхватила Учу за шею и прижала его лицо к своей груди.
— Нас увидят, Ция.
— А ты знаешь, Уча, Цисана еще ни разу не целовалась с Антоном.
— Знаю.
— Это еще откуда? — удивилась Ция.
— Мне Антон сказал.
— А ты ему рассказывал про нас, Уча?
— Рассказывал.
Ция теснее прижалась к Уче.
— Почему же ты стесняешься, что он нас увидит? Пусть смотрит, если ему охота.
— Нас правда увидят, Ция,— испугался Уча.
— Ну и пусть увидят, может, возьмут с нас пример. Сколько они еще будут монахами,—весело сказала Ция и поцеловала Учу.
— Ты знаешь, Ция, кто работает со мной на экскаваторе? — спросил Уча, стараясь уклоняться от ее поцелуев.
— Кто же?
— Твой сосед.
— Какой еще сосед?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125