Я изучал русский, учитывая широкую перспективу торговых отношений с Россией...
Вручая мне проспект товаров своей фирмы, Арвола улыбнулся:
— Покупайте только у нас, и ваше благополучие обеспечено.
Я согласился и рассказал о куртке.
Нет, вы не заболеете,— смеялся молодой коммерсант.— В нашей куртке не простужаются, если выпить русскую водку...
До конца дня я был в том же кем-то запрограммированном «биополе», а вечером со мною произошел анекдотический случай.
Поужинав в кафе своей гостиницы, я попросил кофе и пирожное. Официант удивленно посмотрел на меня и переспросил:
— Кофф? Бисквите?
— Да,— кивнул я, не понимая его удивления.— Каф-фе унд бисквите,— подтвердил я для верности на немецком.
Официант пожал плечами и удалился, а через несколько минут поставил передо мною роскошный бисквит и... бутылку пива.
— Я просил кофе!
Официант молча повернул бутылку ко мне золотой этикеткой, и я увидел на ней четыре больших красных буквы «КОФФ».
— ?!? Неужели здесь и кофе подают в бутылках? Налил в бокал, посмотрел на свет — янтарь. Пригубил. Отличное пиво...
Рассматривая этикетку, обнаружил русскую фамилию Синебрюхова, основателя фирмы, и дату «1819». Эту фамилию я уже встречал. Династия купцов Синеб-рюховых собирала произведения искусства. Многие картины Репина, которые я видел на выставке, из их коллекции.
Перед сном я опять читал Ганса Селье, и его тревога за человека и человечество передавалась мне. Главной задачей и целью жизни ученый видит достижение человеком внутреннего мира, а также мира между людьми и между человеком и природой. Сколько поколений билось над этими, казалось бы, само собою разумеющимися нормами общежития.
...Откуда в людях агрессивность и непримиримость? Почему без них нельзя... Я живу в чужой стране, хожу по незнакомым улицам и не чувствую себя отверженным и одиноким. Некоторые меня принимают за финна и заговаривают со мною. Я будто попал в магнитное или какое-то другое поле притяжения наших культур и историй, и мне легко... У человечества тоже одна история и одна культура, которые мы называем цивилизацией. Ей угрожает термоядерная катастрофа...
Об этом знают все, но мир, словно заведенный, не может остановиться. Американская печать восторженно пишет о лазерном оружии и о размещении его в космосе...
В Финляндии вторую неделю бастуют журналисты. Газеты и журналы не выходят, и хочется кого-то благодарить за это неожиданное и непривычное спокойствие, хочется сказать спасибо за то, что тебя отключили от тотальной машины тревоги и страха и ты хоть ненадолго можешь остаться самим собою.
Еще от своего отца в детстве я слышал слова: «Если хочешь сделать большое, начинай с малого, с себя». Селье говорит то же: начинай с себя, и ты переделаешь мир; добейся внутреннего мира и борись за гармонию между людьми, человеком и природой. Все так просто... Кажется, только бы все захотели... Но в мире много людей, признающихся в любви человечеству и ничего не делающих для человека.
А рождественские празднества в Хельсинки набирали силу. Меня пригласили на вечер в издательство «Отава». На следующий день я был на торжествах еще одной улицы— Зкспланады. Деловые люди этого района собрались в Шведском театре, поздравляли друг друга, пили традиционный горячий глек (напиток из вина с изюмом), вели беседы и жаловались, что без представителей прессы, которые продолжали бастовать и требовать повышения заработной платы, такие торжества скучны. Деятели искусства ругали работников телевидения, которые не поддержали журналистов, и агитировали купить билеты на концерт, его они организовали в помощь бастующим. Концерт решили провести в лучшем здании столицы, Дворце «Финляндия», где в 1975 году главы государств подписали Заключительный акт Хельсинкского соглашения. Билеты были дорогими, но мы с переводчицей тут же решили поддержать доброе дело.
Через два дня на этом прекрасном концерте, в котором приняли участие лучшие артистические силы Финляндии, я наслаждался очарованием русской песни в исполнении популярной актрисы Шведского театра и смотрел зажигательный русский перепляс финской танцевальной группы. Здесь же, купив билеты лотереи, я имел возможность выиграть туристскую поездку в Москву. Но удачливее меня был финн, которому я от души аплодировал.
Интуиция подсказывала мне, что теперь я уже до конца пребывания в Хельсинки буду находиться в «силовом поле» притяжения наших стран, финской и русской культуры. Буду обязательно, даже если не стану прилагать никаких усилий.
Так оно и было. В воскресный день, пользуясь вновь установившейся отличной морозной и солнечной погодой, я поехал за город и там попал в усадьбу-музей финского художника. И я опять встретил Россию. На стенах висели фотографии и портреты Горького, Репина, Шаляпина...
Вечером бродил по городу и видел рекламу об открытии выставки Ильи Глазунова. На ней еще предстояло побывать, так как билет уже лежал в моем кармане.
Родина все время рядом, но интуиция подсказывала, что со мною непременно должно произойти нечто более значительное. Не произойти не могло. Я, как материалист, знал, что количественные накопления обязательно завершаются качественным скачком. Мне оставалось только не прозевать его.
Для совершения «скачка» оставалось три дня, и я был начеку. Вечером перед сном, подводя итог дня, я пытался угадать, где же это произойдет. Предстояли два запланированных мероприятия. Открытие выставки Глазунова и прием у мэра города.
Я держал в руках книгу Селье и высчитывал, где больше шансов. А что на этот счет скажет старик Селье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47