Послал в Ростов двух колхозников. Они купили там проволоку, привезли. Быстренько сделали рыбную снасть, организовали из стариков бригаду рыбаков и начали ловить в прудах окрестных колхозов рыбу.
Появилась в колхозной кладовой рыба. Ее давали колхозникам, шла она на общественное питание. Продавали рыбу на рынке, а на вырученные деньги покупали у колхозников скот на убой и работающим в бригадах давали по 400 граммов мяса и 300 граммов ячменного хлеба в день. И люди работали с полной отдачей сил.
Не меньше хлопот было и со строительством помещений для колхозного скота. Нам крайне необходима была воловня для рабочих волов. Долго думали, из чего построить. Решили — стены выведем из самана, а вместо леса купили шинного железа. На балки достали старые рельсы.
В 1949—1950 годах послали бригаду из 30 колхозников на заготовку леса в Коми АССР. Заработали они там 864 кубометра. И стал поступать к нам лес вагонами. Вот была радость! Развернулось уже настоящее строительство. Решили завести свой кирпичный завод. Он был построен в 1950 году и первые годы давал 3 миллиона штук обожженного кирпича, а сейчас он уже дает 5 миллионов. Стал колхоз возводить добротные построй-ки: построили животноводческие помещения, клуб, школу, детсад и многое другое. Да и сама станица Орловская преобразилась. Из домиков и землянок колхозники стали перебираться в хорошие кирпичные дома.
В момент, когда мне врачи запретили работать председателем колхоза по состоянию здоровья, а это уже был 1952 год, в нашем хозяйстве имелось: овец — более 20 тысяч голов, крупного рогатого скота — 3,5 тысячи, свиней— 2,1 тысячи. Работало 50 автомашин и много другой техники. С 1944 по 1952 год колхозное производство разрослось, его уже было не узнать. Жаль было уходить, много вложил труда, а болезнь взяла свое. Тяжело было расставаться... Но врачи сказали: никакого физического напряжения, никаких волнений. Но в 1954 году я вернулся к труду.
Мельников И. И.
Дальше шла приписка.
«А теперь к Вам, Владимир Николаевич, большая просьба. Мне, после того как был на исследовании в Москве, установили 3-ю группу, а осколки, которые ношу 30 лет, ни один профессор не берется удалить. Нельзя, они рядом с веной. По положению инвалиды войны в 55 лет могут переходить на трудовую пенсию. Я обращался в Цимлянский райсобес, они посмотрели мои документы и сказали: «Вам не положена. Надо иметь 25 лет стажа»...
Мельников И. И.
8 декабря 1973 г.».
Судьба Ивана Ивановича опять перехлестнулась с моей. Я рассказал об этой истории своему коллеге, и мы решили обратиться в Ростов, туда, откуда в 1944 году послали коммуниста Мельникова председателем колхоза и где представляли его к высокой правительственной награде за труд.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Нам с Иван Ивановичем пришлось пережить хлопотный год.
И наконец долгожданное письмо.
«...Разрешите поблагодарить за Вашу заботу. Вы мне сделали в жизни основное. Я рад, что нашлись товарищи, которые вытянули меня из беды. Большое Вам спасибо. До конца своей жизни не забуду хороших людей и друзей.
Пару слов о пенсии. Пенсию назначили мне областную с 1.8.74 года. Я очень рад. Выдали пенсионную книжку и уже выписали за два месяца. Рассказали, какими льготами буду пользоваться.
Живу по-прежнему, но здоровье ухудшается. Головные боли, шум, зазывает «звукоуловитель» в голове. Если рядом с человеком и разговариваю, то половину слов не слышу. Чувствую, что быстро стал сдавать. Но духом не падаю. Вы сказали, держись, ты же солдат! Держусь. Райсобес обещал дать путевку в санаторий, бесплатно, как инвалиду войны.
Если представится возможность быть в Москве, обязательно к Вам зайду.
Всего доброго Вам и Вашему семейству.
С приветом!
И. И. Мельников.
3.10.74 г.».
Таких наград, как это письмо, я получил в своей жизни немного. Счастье приходит по-разному. Свою радость и счастье я благодарно делю с теми людьми, кто принимал участие в судьбе солдата и хлебороба Ивана Ивановича Мельникова,
Вот и вся история,
1972—1978

ПИСЬМА ИЗ ВОЛГОГРАДА
Получаю письмо из Волгограда:
«Я тоже из тех, «через чью жизнь прошла война», и каждая встреча с ветераном будит в сердце особую память. Вот Вам еще одна страница в Вашу живую книгу.
В г. Вильнюсе, ул. Каролиса Пожелы, № 20, кв. 22 живет Платицин Николай Николаевич. Фронтовик! Защитник Сталинграда! Был смертельно осколком в почку. Умирал. Только похоронить в госпитале не из-за лютого мороза. Сложили трупы где-то. И его тоже. Ночью он пришел в себя. С трудом выбрался из этого «братского кладбища» и дополз до санчасти. Долго лечили. Выжил и отправился домой. Как он считал — ветеран, инвалид войны. Прошло время, ВТЭК снимает инвалидность, и... начались его муки послевоенные. Ведь он числится по документам погибшим. А там и звание и награды... Но доказать, что он — это он, оказалось не так-то просто.
Если Вас тронет его судьба, он Вам подробно все расскажет. Я запомнила лишь его глаза, в которых в день 30-летия Победы вместе с радостью светилась боль, обида...
Будучи в командировке в Вильнюсе, я видела в дни всеобщего праздника и радость, и ликование, и слезы, и грусть по непришедшим, но эти глаза остановили меня, и я обратилась к совершенно незнакомому человеку.
Когда он узнал, что я из Сталинграда и всю войну проработала в госпитале, мы были уже не чужими. Он вкратце рассказал свою историю. Многое я не запомнила, но, читая Вашу книгу, решила, что Вы поможете. Не знаю, что пережил этот человек, но по его настроению я поняла, что ему плохо...
Если сможете, во что я верю, помогите ему вернуть радость, почувствовать себя незабытым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47