тидлиодлио!
Фила рассмеялась, махнула рукой.
— Разве это иволга? Это, поди, только в городе иволга так фальшиво поет. Свистать ты, верно, у городской иволги учился.
Балагурили. Припасы подъели, а все еще не переставали шутить. Потом захотелось поговорить и о серьезных вещах. Особенно Яно оказался речистым. А рука у него без передышки плясала, шутливо плутала туда-сюда, и указательным пальцем он поминутно тыкал Филу в плечо. Невзначай погладил ей колено. Она ничего не сказала на это. Потом он стиснул ей ладонь, и уж тут она взорвалась.
— Не цапай меня! — хлопнула она его по руке. — Чего меня все время лапаешь! Знай пальцем в меня
тычешь. Ровно дитя малое! Не выношу таких дурацких привычек.
— Прости, Фила! И правда, это только привычка! Я случайно до тебя дотронулся, не взыщи! О чем это мы говорили?
— Я ни о чем не говорила. Это ты все говорил. Ведь и слова вставить не даешь. Только мелешь и мелешь и бесперечь по мне постукиваешь.
— Вот что! Ну виноват, виноват. Так говоришь, что незамужняя?
— Незамужняя. Уж я тебе по крайности раза три об этом сказала. Чего все допытываешь?
— Нельзя разве? Мы же разговариваем. И даже ни с кем не гуляешь?
— А зачем? Ведь замуж-то мне неохота. Что мне до мужиков? Да и зачем мне какой-нибудь прохиндей? К примеру такой, как ты. По глазам видать, что ты за птица.
— А тебе откуда это известно? Ты ж меня совсем не знаешь. Но в общем-то я тебя понимаю, ты во многом права. Пожалуй, ты на меня в чем-то даже похожа. Я люблю волю. Ты правда ни с кем не гуляешь? Или просто так говоришь? Передо мной тебе притворяться нечего. Может, тебе ваши запрещают?
— Кто бы мне это запрещал!
— И даже замуж не подгоняют тебя? Что родители-то?
— Да ведь я одна. Только брат есть. Но ему до меня дела никакого.
— Так ты сирота?! Понимаю, теперь мне все ясно. Я ведь, Филка, тоже сирота! — У Яно вдруг сорвался голос, и он нечаянно опять положил руку ей на колено. — Даже брата нету. Никого нету. Старшая сестра еще во время войны вышла замуж в Будапешт. Я и не знаю, за кем она замужем, открытку и то не пришлет. Так что я тоже один-одинешенек, знаю, каково быть сиротой!
Фила шлепнула его по руке.
— Убери лапу! Ты чего ко мне все прикладываешься! Да и какой ты сирота! Небось мужик взрослый, а все вздыхаешь! Много ли тут навздыхаешь, насиротствуешь?
— Да как ты можешь такое говорить? Думаешь, у взрослого чувства нет?
— Ну и что с того? Чувство у каждого есть, но зачем сиротой прикидываться? Забот у тебя, видать, никаких
нету. А у меня виноградник, работать надо, помаленьку дело свое делаю. Нынче ты мне помешал малость.
— Знаешь что скажу тебе, Филка?! Не огорчайся! Плюнь сегодня на работу. Иной раз людям и поговорить не грех. Смотри-ка, солнце-то уж торопится! Пойдем с тобой в деревню, хоть погляжу, где и как ты живешь.
— Нет, я еще тут побуду. Лучше одна пойду.
— Одна? Почему одна? Ведь и мне нужно сперва спуститься в деревню.
— Ну и ступай! А то хочешь, я вперед пойду!
— Почему вперед? Вместе пойдем. Я же помогал тебе. Ей-богу, неплохо было бы и этот бочонок почать.
— Отвяжись! Потом долить его будет нечем, да и перелить вино некуда. Ты уж прости. Не знала, что у меня будет помощник.
— Так, выходит, ничего не дашь?
— Ничего.
— Совсем ничего?
— Ничегошеньки.
— Ни даже рюмочки?
— Ни даже рюмочки, Яно. Рюмочки и той не могу. Правду говорю — у меня только маленький, самый маленький бочонок.
— Значит, совсем ничего?!
— Как есть ничего, Яно. Ты должен это понять.
— Вот уж и впрямь никудышная у меня нынче поденка. Еще и убыток терплю. Все грибы насмарку пошли. Солнце из них все повытянуло, запаху теперь никакого, придется их какому болвану сбагрить.
— Да ты погоди серчать на меня! Дело-то может не только в вине. Невестка у меня злая, глаз с меня не спускает. И брата против меня подзуживает.
— Не виляй!ТМинуту назад сама же сказала, что брату до тебя дела нет.
— И есть, и нету. Невестка его подзуживает. А уж как заметит, что во двор ко мне чужой мужчина забрел...
— Ну и пусть! Ты что — в одном дворе с ней живешь?
— Избави боже!
— Даже так? Чего ж ты тогда ее боишься?!
— Господи, да кто ж бы ее не боялся?
— Пошли. Давай спустимся вниз! Воды напьюсь. Той студеной. Плевать мне на вино.
— А ей не плевать.
— Тебе-то что до нее?
— Злятся на меня. Особенно она. И брата моего подговаривает.
— И просто так, ни из-за чего?
— Почему же ни из-за чего? Сердятся. И из-за виноградника тоже.
— А-а, понимаю. Но так, почитай, в каждой семье бывает. А чего они в общем хотят? Виноградник-то чей?
— Мой.
— Твой? Тогда чего им неймется?
— Известно чего.
— Небось завидуют!
— Ясное дело, завидуют!
— Вот спасибо, удивила! А братец у тебя чудной, право слово, чудной!
— Есть малость. Но она и того чудней. Потому что будь его воля, он бы мне, глядишь, в винограднике когда и помог. Не задаром, зачем же задаром. Не стану же я брата обманывать!
— А она ему не позволяет?
— Не позволяет, ничего не позволяет.
— Тогда и помалкивай!Но он тоже хорош. Позволил бы я бабе мной помыкать! Ей-богу, меня так и подмывает пойти твоего вина отведать!
— Нет, что ты! И люди бы стали меня оговаривать. А невестка от злости просто лопнула бы.
— Не будь глупой! Потому-то я и пойду!
— А я в сторонке от тебя буду держаться.
— Ну и держись.
— И вина тебе не дам.
— Ну и не давай.
— И во двор одна войду. Не сердись, пожалуйста!
— Ладно, ступай! Но завтра, увидишь, завтра я снова приду и нарочно так буду ходить, чтоб все люди видели. Ей-богу, приду! И завтра, и послезавтра тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38