Иной остолоп, которому доверили заботу об угодьях, и он посылает туда людей, тракторы и лошадей, время от времени, поскольку отвык от настоящей работы, решает показать, что он тоже парень не промах,— приглашает туда бульдозериста либо сам садится на бульдозер; кто знает, то ли ему захотелось нарвать немного черешни, то ли по липовому цвету соскучился, может, он и впрямь любитель липового чаю. Вот он берет да жахает бульдозером на этой черешне или липе до тех пор, покуда не свалит ее, а дома перед женой потом выхваляется, гогочет: «Нынче я объелся черещни! Липину тоже свалил, только что-то неохота было цвет собирать. И тот здоровенный каштан, что около белой сторожки стоял, тоже тю-тю. Чуть ли не два часа пришлось бульдозером долбать его. Но поддался наконец. Нынче-то я просто так, интересу ради, расширял дорогу. Мать честная, до того ее расширил, что хоть аэродром на ней устраивай. И ту белую сторожку, что издали видно, я бы тоже развалил, только на ней еще парочка черепиц подходящих. Как-нибудь возьму их, авось пригодятся. Да и на эти деревья завтра люди будут таращиться. Такой широченной дороги у них еще сроду не было». Скажите такому мужику, что надо разрушить мост или кафедральный собор,— он, и глазом не моргнув, это сделает. Намекни ему даже, что нужно Татры с землей сровнять, он и перед этим не остановится. И однажды вы только и заметили бы, что на месте Татр равнина и что далеко вокруг тоже равнина, ибо все горкигпригорки такой старательный человек тоже по- выровняет своего удовольствия ради.
Однако урожай тут будет отменный, гроздья — одно заглядение! И на пасынках кое-что появится, только эти до самой осени не дозреют: что ж, немного кислых дробишж в войну забродившего сусла! А женщины могли
бы здесь и лучше обрезать лозу! А им главное — трудодней побольше! Но гроздья отличные, ничего не скажешь. И повсюду только хорошие сорта: мюллер, бувье, вельтлин. И траминер. Только и слышно: траминер, траминер, траминер! А что такое траминер? То же, что ривола! Одно слово — парфюмерия, вино с заправкой. На ривольское вино покупателей полно! Однако каких? Парфюмерных. Два-три куста риволы- траминера, несколько кустов оттонеля — и на целую цистерну хватит, а уж потом и самого черта обставишь, дурачью можешь хоть целую цистерну по литрику сбагрить. Мюллер лучше, но слабоват, что такое мюллер против сильвана или вельтлина! Вину положено быть колким, оно должно и чуть царапать горло. Духами настоящего винодела не обманешь. А вот о столовом винограде и думать позабыли. Своих детей, видать, не нажили, а про чужих стоит ли вспоминать? Не иначе как решили, что виноград нужен лишь для вина, то есть только для взрослых, а главное, для выпивох. Кошут уже исчез, вскорости и страпака не увидишь, а где святой Штефан, воловий глаз, кардинал, магдаленка? Нынче ребенок об этих сортах и понятия не имеет. А когда-то даже самый разнесчастный винарь с маленькой делянкой думал о своих детях, так как знал, что им тоже придется втягиваться в работу, тоже придется тянуть лямку, копать, мотыжить; и даже эти, самые младшенькие, что пока еще забот не ведают, будут там вертеться-крутиться, дергать из-под кустов бурьян, звездчатку, вьюнок, заячью капусту — а нет ли там зайчика? Покушай этой травки, отведай этой былинки, это ведь заячья капуста, наверняка под этим кустом зайчик был, но он пожевал, пожевал да в другое место ускакал. А на соседний куст внимательно погляди, видишь, какие у него листья? Присмотрись, у остальных-то кустов листочки другие. Приметь это как следует и очисти куст хорошенько, все-все вокруг него, а главное из-под него повыдергай! И заруби себе на носу: это твой куст, не смей забывать о нем. А когда начнется сбор винограда, этот куст не обманет тебя! И таких кустов в винограднике было немало: если случалось, огорчал святой Штефан и не видать было кардинала, если даже вол оставался без глаз или он просто забывал заглянуть в виноградник, магдаленка все исправляла и возмещала, даже за то возмещала, что два года ничем, ну почти ничем не радовала, но теперь и она вот пожаловала во всей своей красе, достойная кардинала и святоштефанской короны, и засверкала большими красивыми очами: дети, дети, живей сюда, поглядите на магдаленку! И какой-нибудь карапуз оскалит зубки и уже не глазки, а глазищи вытаращит: э-э-это мой куст, под ним был зайчик, это моя магдаленка! Ну мог ли отец после этого такой куст из виноградника выкинуть? А если и выкидывал, то прежде обязательно прививал где-нибудь такой же привой, чтобы можно было детям сказать, что ма-магдаленка перебралась на другое место; но ведь ее-то место тоже освобождалось — что же там посадить, что туда прищепить? Кардиналов уже пять, да и воловьи глаза в винограднике прячутся, святой Штефан тоже где-то посередке, хотя вот уже несколько лет сам себя никак не найдет между других лоз. На освободившееся место надо чего-нибудь такое привить, что напоминало бы детям магдаленку. Только вот что? Ладно, потерпите малость, вот потрудитесь хорошенько и через пару годков увидите! Воловий глаз? Навряд ли. Тсс! Скорей всего, козьи титьки. Правда, они бывают кислые, редко когда дозревают. Но что с того? Титьки есть титьки. Хоть бывают и кислые, зато урожайные. Ей-богу, это же они, титьки, и этот малолеток, вы только поглядите на него, как он этим красивым, кислым козьим титькам радуется! А теперь возьмите и отберите у дитяти титьки! Да он просто плюнет на виноградник — дитя вина ведь не хлещет!
Черт возьми, ну и понасажали здесь! Кто бы подумал, что и на этой трясине будут расти виноградники? Прежде-то почти что до этих мест тянулся Шур, топкая низовина с полчищами ужей, лягушек, скорпионов, стрекоз, всевозможных бабочек и диковинных насекомых, черепаху и то здесь можно было найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38