— Какая тайна? Какие миллионы? Я не понимаю! Объяснитесь, потому что мне надоело служить вам игрушкой... В сущности, я нисколько не дорожу вашим мнением обо мне. Я пришел положить конец всем вашим уловкам. Уже давно я хочу, чтобы мои интересы были определены в точности и чтобы законный контракт обозначил долю, положенную мне в операциях, которые, что бы вы ни говорили — многим обязаны мне — чего, согласитесь, не может сделать дурак!
— Говоря об операциях, вы, разумеется, имеете в виду нашу экспедицию?
— Разумеется... Скажу даже больше... Разве первая мысль принадлежит не мне? Не я ли первый указал вам на громадные выгоды, которые мы можем получить?
— Я этого не отрицаю... Только, мистер Бартон, вы забыли главное: для того, чтобы получить эти громадные прибыли, которые так увлекают ваше воображение, надо, чтобы операция прошла успешно.
— А кто же может помешать этому?
— Дурак, который открыл наш секрет Лонгсворду.
— Что такое? Отчего это вы заговорили о Лонгсворде?
— Они друзья с писателем Даном Йорком?
— Да...
— Так вот, друг вашего Лонгсворда этой ночью все открыл полиции!
Бартон побелел. Он зашатался, бессмысленно шаря руками в пустоте.Меси грубо схватил его за руку.
— Хватит! — сказал он жестко. - Теперь не время падать в обморок. Вы посеяли, вы и жните!.. Да, нечего сказать, вы феноменально... умны! Связать важнейшее дело с мелкой семейной местью! Посвятить в страшную тайну какого-то человека с улицы только потому, что он спал с вашей женой! И из-за этого мы все чуть не погибли! Так как вас назвать после этого?
Бартон опустил голову. Он был подавлен справедливостью обвинений.
— К счастью, — продолжал Меси, — все исправлено и ваша глупость не будет иметь таких ужасных последствий. Но вы понимаете, что не имеете больше права ходить сюда с таким независимым видом...
— Простите... — пробормотал Бартон, — итак, все обошлось?
—Да, остаются только два врага: Дан Йорк и Лонгсворд. О первом вам нечего заботиться: мною приняты меры. Остается Лонгсворд. Он уже раз проболтался, может проболтаться еще раз, следовательно, нужно заставить его замолчать... Ну, что скажете?
— Я думаю, что в Нью-Йорке легко найти какого-нибудь субъекта, который за сотню долларов возьмется покончить с Лонгсвордом.
— Убийство. Да, вы^как всегда оригинальны, Бартон! Убийство в самом Нью-Йорке, и, притом, убийство известного адвоката с помощью негодяя, который выдаст вас как только будет схвачен... Вы с ума сошли, Бартон!
Бартон задумался.
— Вы правы, я не подумал об этом... Но есть еще одно средство, совершенно безопасное...
— Вы понимаете, что у меня нет оснований слепо доверять вам, не так ли? А потому потрудитесь изложить мне ваше средство, и если я найду его разумным, то позволю применить его на практике.
Бартон униженно закидал.
— Вы знаете, что жена моя родила в загородном доме, который вы отдали в мое распоряжение, и что доктор наказал изменницу, аккуратно исполнив данное ему поручение...
— Да, я знаю все это... Дальше?..
— Но вы не знаете вот чего: доктор, сжалившись, в чем, впрочем, я не могу упрекнуть его, не решился убить ребенка... и ребенок этот жив!
— В самом деле? — произнес Меси, пытаясь понять, к чему Бартон ведет речь.
— Не знаю, каким образом Лонгсворд, разыскавший этот дом, уговорил доктора отдать ему ребенка... Тот исполнил его просьбу. Да и, действительно, что ему задело, лишь бы ребенок исчез и я никогда не слышал о его существовании!.. Но зато Лонгсворд из боязни, что я буду продолжать мстить ему, увез дитя в Хоубокен и отдал его женщине, которая ухаживает за ним. Вот что я узнал через
ловкого шпиона, ни на мгновение не потерявшего след этого человека...
— Ну и что же?
— Вы не понимаете? Хоубокен — местность пустынная и ее часто посещают цыгане. Нет ничего легче, как с их помощью украсть ребенка, а как только он очутится у нас в руках, то, разве сложно будет заставить Лонгсворда замолчать?
Меси задумался.
— Да, — сказал он. — Это средство кажется мне разумным. Но разве вы не боитесь, прибегая к помощи этих цыган, приобрести опасных союзников?
— Вы правы. Да-да... Лучше действовать непосредственно.
— Вы отправитесь сами красть ребенка? -Да.
— Ну, Бартон, — произнес Меси, — я вижу, вы действительно решили загладить свой проступок. Что ж, в добрый час! Надеюсь, хоть это дело вы не провалите.
19 ПРОИСШЕСТВИЕ В ДЕРЕВНЕ ХОУБОКЕН
Деревня Хоубокен расположена на берегу Гудзона, севернее Нью-Джерси.На краю ее стоял чистенький домик, скрытый в деревьях, как гнездышко птички.
В этом домике жила одинокая женщина, миссис Ламби, она была вдовой и не имела иных родственников кроме сестры, уже известной читателю миссис Симонс. Она жила здесь с маленьким сыном, девяти лет, на которого не могла надышаться. Однажды миссис Симоне постучалась в ее дверь. Она несла на руках, как драгоценную ношу, маленького пищавшего ребенка... и когда дверь закрылась, миссис Симоне сказала сестре:
— Маргарита, предстоит сделать доброе дело, поэтому я подумала о тебе и пришла сюда.
— Ты хорошо сделала, сестра.
Миссис Симоне рассказала ей историю Антонии.Миссис Ламби взяла ребенка на руки, поцеловала его, как умеют целовать только добрые женщины, и спросила:
— А отец?
— Он здесь, за дверью, и ждет твоего ответа. Миссис Ламби открыла дверь и стала на пороге, держа на руках малютку.
Это и был ее ответ. Лонгсворд подбежал к ней.
— Вы согласны? — спросил он.
— Спросите у него, — произнесла она с улыбкой, — я уверена, что он уже не хочет уходить от меня.
Итак, сын Лонгсворда воспитывался в Хоубокене.В первые дни после смерти Антонии Лонгсворд вынашивал планы мести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61