.
Напротив сидят Майкл и Джимми.Продержав их три дня взаперти, Кломп на четвертый день вошел в комнату, ставшую местом их заточения, и застыл на пороге с загадочным видом.
— Ну, мои овечки, — сказал он, — что вы намерены делать?
— Мы свободны?
— У вас есть желание работать? Или нет?
— О, конечно, мы хотим работать! — ответил Майкл.
— Ну, ребята, тогда все отлично! И так как вы кое-чем мне обязаны, то, думаю, не откажетесь поработать со мной... и для меня...
— А какого рода эта работа? — спросил Джимми,
— О! Очень легкая и довольно прибыльная. Вы сами поймете, что таким пташкам, как вы, я не могу поручить серьезную работу! — рассмеялся Кломп.
— Но все-таки...
Кломп взглянул на братьев.
— Идите за мной, — сказал он.
И вместе с юношами он вышел из комнаты. Они поднялись на верхний этаж. Кломп открыл дверь...
На первый взгляд комната напоминала школьный класс. На скамейках, расположенных в два ряда, сидели ученики, наверняка знакомые полиции в качестве ее постоянных клиентов.
Там был, например, Свиндлер — проповедник, который по воскресеньям становился на стул в Центральном парке и ораторствовал о бренности бытия, а в это время его товарищи ловко обшаривали карманы набожных и доверчивых слушателей. Там был некий Кримпсон, член секты трясунов, который во время молений приходил в такой экстаз, что в изнеможении падал на рядом трясущегося единоверца, который потом с изумлением замечал, что его часы унесены злым духом.
Пирсон, добродушный толстяк, ездивший в общественных каретах и замечавший, как правило, уже в дороге, что он сел не в ту карету, после чего карманы его соседей оказывались опустошенными.
Да, здесь были сливки преступного мира! Эти достойные джентльмены занимали второй ряд скамей, а на первом сидели еще неоперившиеся юнцы, но уже заметно тронутые печатью порока.
Кломп был встречен ропотом восхищения.Джимми и Майкл стояли неподвижно в центре комнаты.
— Ату их! — крикнул Кломп.
Сидевшие в первом ряду молодые мошенники немедленно набросились на братьев, швыряя их подобно мячам вдоль и поперек широкого круга игроков,
— Стоп! — скомандовал Кломп.
Круг мгновенно распался. Братья растерянно озирались, стоя в опустевшем центре комнаты.
— Где моя скрипка? — воскликнул Джимми.
— Где моя шляпа? — вторил ему Майкл.
— Кто взял скрипку? — спросил Кломп.
— Я! — ответил один из учеников, махая скрипкой над головой.
Кломп обратился к Джимми.
— Кто взял твою скрипку?
— Вот этот! — смело сказал Джимми, направляясь к мальчику лет двенадцати с рыжими волосами и лицом, испещренным оспой.
Указанный мальчишка поднялся и подошел к Кломпу, подняв руки и раздвинув ноги.
— Обшарь! — приказал Кломп Джимми.
Это было бесполезно. У мальчишки скрипки не было.
— Кати! — крикнул Кломп.
Повторилась та же история и с тем же результатом. Джимми казалось, что он видит скрипку, но как только указанный вор подходил к Кломпу — скрипка исчезала.
— Отдать! — крикнул Кломп.
Джимми едва успел поймать на лету свою скрипку, но никогда бы не смог сказать наверное, чьи руки ее бросили.Продемонстрированы были и другие столь же поучи-тельные упражнения. На губах Кломпа играла улыбка искреннего удовлетворения. Он гордился своими воспитанниками.
Кломп отвел Майкла и Джимми в их комнату.
— Ну, что скажете? — спросил он. Братья молчали.
— Будем говорить откровенно, овечки мои, — про-должалКломп.—Видели вы всех этихворобушск?.. Смышленые детишки, но,..грубы,неотесаны...Да и физиономии такие, что самый беспечный из полицейских обратит внима-ние... А вот вы — совсем иное дело! Кроткий взгляд, ангельские мордашки — вам всякий с восторгом поверит. Это очень важно... Да я из вас за месяц сделаю мастеров высшего класса!..
— Это означает, — сухо ответил Джимми, — что вы предлагаете нам стать ворами?
— Ворами? —вскричал Кломп. —О! Что за отвратительное слово! И за кого же вы меня принимаете?.. Видите ли, дети мои, в городе есть некоторое количество неблагора-зумныхлюдей, позволяющихцепочкам от своих часов болтаться на жилете или забывающих свои бумажники в плохо застегнутых карманах... Это заблудшие, которых надо наставлять на путь истины...
Майкл шагнул вперед.
— Знайте, — холодно сказал он, — что мой брат и я — честные люди, и наотрез отказываемся от вашего подлого предложения.
— Ого-го! — воскликнул Кломп. — Вот как! Мы смеем обсуждать поведение нашего папаши!.. Хорошо... Очень хорошо... Что ж, у вас будет время поразмыслить о своем неблагоразумном поведении...
Он свирепо осклабился и вышел.Лязгнул засов.Майкл и Джимми остались одни...
В этот день им не принесли ни пищи, ни воды.
То же самое повторилось на второй день, на третий... Сначала братья колотили в дверь, кричали, звали, проклинали... Потом они успокоились, приняв твердое решение не унижаться больше до слез и проклятий, а встретить свою судьбу с достоинством порядочных людей. И — странное дело — после этого решения голод и жажда будто отступили перед мужественной решимостью этих рано повзрослевших детей.
Утром четвертого дня дверь их темницы распахнулась.
— Ну как? — спросил Кломп. — Вы подумали о своем поведении? О, какие вы хмурые! Вы, верно, сердитесь на дядюшку Кломпа... Зря! Посудите сами: кто назвал бы меня умным человеком, если бы я ни с того ни с сего стал бы кормить первых встречных бездельников?
Юноши молчали.
— Дик! — заорал Кломп. — Приготовь им поесть!
Осознали ли братья всю бесполезность сопротивления или голод сломил их порядочность, но Кломп с удовлетворением отметил резкую перемену в их поведении.Они охотно посещали уроки преступной школы и даже проявили незаурядные способности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61