Они сильны только когда мы разрознены.
Курбан залпом выпил холодный чай, отер рукавом халата рот. Несколько мгновений он глядел на Лазарева, точно не решался что-то сказать. Лазарев ободрил его.
— Ханкинские рабочие теперь хотят с хозяев прибавку потребовать,— нерешительно сказал Курбан.— Я сказал — не знаю, платят им столько же, сколько и нам.
Лазарев улыбнулся.
— А разве рабочие Мешкова так много получают, что выше их платы и требовать нельзя?
Он взял с небольшой этажерки, стоявшей в углу, тетрадку, перелистал несколько страниц.
— Вот я подсчитывал. Средний заработок рабочего в месяц 16 рублей. Работает он 6 месяцев. Значит, зарабатывает 96 рублей. Одежда своя, топливо свое, освещение свое. Штрафы потом разные. И получится, что нищий больше зарабатывает, сидя на улице с протянутой рукой, чем рабочий, который за двенадцать часов ни разу не присядет.
— Забастовки не миновать,— тяжело вздохнув, согласился седой токарь.— Только как это проводить... Ведь они нас живо к ногтю...
Лазарев не успел ответить, в дверях показалась его встревоженная жена.
— Сыщеров вышел из конторы. По-моему, он к нам...
Лазарев слегка улыбнулся.
— Не спится зятю хозяина.
Он обратился к смущенному Григорию.
— Вы, Григорий Васильевич, вместе с Курбаном переждите в спальной, что ли... Встречаться вам с ним у меня не следует.
Лазарев достал шашки, разложил их в беспорядке на доске.
У входа послышался грубый голос Сыщерова, потом скрип его сапог послышался в коридоре. Он вошел тяжелой походкой, не снимая шапки, остановился у порога, оглядел комнату.
— Гости у вас, Николай Иванович?
— Гости, Иван Иванович,— откликнулся Лазарев.— Учительница сынишки задержалась. Да вот товарищ с завода Абдурахманбая.
Сыщеров покосился на недопитый чай Григория и Курбана.
— Еще кто-нибудь был?
— Что вы, Иван Иванович! Это жены стакан и сынишки. Сынишка спать лег, а у жены голова разболелась, она вышла. Курим мы очень.
— Поздно уж, одиннадцать часов, пора и по домам,— ворчливо сказал Сыщеров, выходя из комнаты.
Лазарев сердито посмотрел ему вслед.
— Охранник, сукин сын! Все манеры сыщика. Скрывается здесь, что ли? Надо будет справиться у комитета...
Григорий и Курбан вышли из спальни. Седой токарь встал.
— Пора и по домам, Николай Иванович, чтоб хозяин не очень ругался. Ты приходи, нового знакомца да и барышню его захватывай, поговорим... Растревожил он меня со своей статейкой. Все думаю: подлости, подлости-то у нас, а вот свыклись как-то и страшным не кажется. Уж чего страшней!
По одному гости осторожно выходили из квартиры Лазарева.
Григорий подхватил под руку Елену, и они быстро пошли по дороге. Он был взволнован тем, что слышал и видел в квартире Лазарева. Елена молча слушала Григория. Он горячо рассказывал ей содержание своей
будущей статьи, рассказывал о плане большого рома-: на, который он думал писать и в котором собирался беспощадно заклеймить колонизаторов.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Приказчик Волкова верхом на лошади ошалело метался по всем углам многолюдного базара, разыскивая своего хозяина. Его тугоуздая буланая лошадка, оскалив желтые зубы, хрипя, прокладывала путь через живую человеческую массу. Вслед шалому всаднику неслись громкие крики, крепкая ругань. Он, не обращая внимания, привстав на стременах, искал глазами экипаж хозяина.
Волков изумился, увидев издали своего служащего. В эти утренние часы обычно шла самая горячая приемка хлопка. Минуту-две хозяин молча следил за бесцельным, казалось, катанием приказчика по базару, потом сердито окрикнул его.
Приказчик крепко стегнул лошадь нагайкой, подскакал к экипажу.
— С утра ищу тебя, хозяин,— взволнованно крикнул он.— К Кисляковым прискакал, его баба говорит, был и к жене директора ушел. Пошел к той, а прислуга говорит, хозяйка отдыхает, а Арсений Ефимович уже уехал. Я уж и не знал, у какой бабы тебя искать...
Волков заметил переводчика хакима, который с улыбкой прислушивался к разговору, грубо оборвал приказчика.
— Брось болтать! Твое дело у весов стоять, а не по базару, задрав хвост, бегать. Зачем приехал?
Приказчик оробел от грозного голоса хозяина, часто замигал глазами.
— Дехкане хлопка не сдают, хозяин...
Волков, взглянув в растерянное лицо своего служащего, не стал терять времени на расспросы, приказал кучеру ехать на завод Мешкова.
Приказчик, трясясь в седле, скакал рядом с быстро катящимся экипажем. Он надрывался, стараясь перекричать сочное постукивание колес, рассказывая хозяину об утреннем происшествии.
Волков хмуро слушал отрывистый, сбивчивый рассказ приказчика. Он без него знал все, что тот сообщал.
За последние дни дехкане стали злыми и придирчивыми. Они от кого-то узнали секреты десятичных весов и прежде чем вешать хлопок, проверяли правильность их установки, ставили рядом с приемщиками своих контролеров.
Приемщики и Мешкова и Волкова по распоряжению хозяев без спора выполняли их требование о перевесе; это делали на всех заводах после избиения Сыщерова. Потом дехкане стали отказываться давать бесплатно пробу хлопка, требовали обязательного взвешивания тары — порожних мешков.
Только одного они не могли добиться от промышленников— это правильной сортировки хлопка. Тут все хозяева решительно отстаивали установленные ими стандарты, и хлопок принимался ниже его действительного качества на один-два пункта. Напрасно дехкане возили сырец с завода на завод, от промышленника к промышленнику: качество хлопка определялось везде одинаково.
И вот сегодня, по словам приказчика, дехкане как один вдруг стали придираться к оценке качества сырца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98