— Да тут есть древний город. Весь в скалах. Одни пещеры. И еще дороги старые... никуда не ведут. Так там старинные монеты находят... Из глины. На одной стороне стрелы, а на второй носатая голова.
— Ну и что? — перебил Володька.
— Есть такое поверье: кто найдет монетку, тот будет счастливым. Курортники целыми днями роются.
— На всех хватает?
— Кому как... У меня есть.
— Значит, счастливая?
— А что, не видно?
Володька посмотрел на нее и словно впервые увидел этот острый вздернутый нос, покрытый, как каплями, маковыми ро-синками веснушек, выгоревшие волосы и всю худенькую мальчишескую фигуру в коротком ситцевом платье.
У Шуры была монета,- приносящая счастье. Она стояла с независимым видом, искоса разглядывая длинноногого худого парня с ботинками, переброшенными через плечо.
— Нам бы к четырем успеть,— неуверенно сказал Володька.— Тебя как звать?
— Шура.
— А меня Володька,.. Ладно, пошли.
Шура запрятала под ялик ивовую корзину и зашагала по берегу, выдавливая в песке твердыми пятками круглые ямки. Поеживаясь от острых ракушек, Володька последовал за ней.
ДОРОГА К «СЧАСТЬЮ»
Шли долго. Серо-желтые пологие холмы тянулись грядами. Их склоны были изрыты глубокими оползнями. Стояла разомлевшая от жары тишина. Не видно было ни души— вокруг только мертвые дюны, изредка жужжание заблудившейся пчелы да под ногами хруст меловых панцирей.
— Смотри, что я нашел! — закричал Володька. Он показал тяжелый кусок ржавого железа. Девушка подошла, взвесила его на лддони и вернула назад, вытерев руку о платье.
— Это от снаряда,—сказала она.— Ведь здесь полигон. В прошлом месяце из пушек шесть дней бухали. А сейчас тихо... Я же тебя напрямик веду, ты не боишься?
— От снаряда?! — удивился Володька и стал внимательно рассматривать осколок.— Солидный калибр... Надо взять на память. Я живой пушки в глаза не видел. Может» быть, только в кино...
— Железо как железо,— равнодушно проговорила Шура.
— Нет, ты не скажи,— возразил Володька.— Это железо специальное... чтобы убивать. Поражать живую силу противника...— Он приложил осколок к своему животу и покачал головой.— Да, не завидую...
— Кому? — не поняла Шура.
— Тому, которому попадет... Теплый.
— Это от солнца,—-ответила Шура.— А ты думаешь — будет война?
— Задавим врага в первые же дни,— уверенно перебил Володька. Он обвел взглядом холмы.— Смотри, вокруг живого места нет. Даже трава не растет. Разве человек такое выдержит?!
Он покрутил осколок в руках, примерился и вдруг -швырнул его в сторону. Черной точкой тот пронзил воздух, врезался в край воронки. Взметнулась пыль, и над землей, трепеща крыльями, поднялась серая птица. Она летела боком, отчаянно пища и делая нырки.
Вдали виднелся лес. Он был странным. Одинокие деревья стояли ровными рядами. Лес словно выстроился в шеренги. Когда подошли ближе, то увидели гибкие лозины, вставленные в деревянные станки. Очищенные от веток и листьев, высокие прутья тянулись длинными коридорами:
Володька и Шура шли вдоль качающихся на ветру лозин. Те скрипели и стучались стволами о края станков. Черные кривые тени лежали на песке, точно землю исчеркали полосами.
— Для учения приготовили,— объяснила Шура.— Тут неподалеку кавалерийская дивизия стоит... Лозу рубят саблями. Видишь, ее сколько тут? Возов пять, не меньше, а? А еще тут рядом есть место, где они препятствия на лошадях берут. Кони у каждого эскадрона разные... Тачанок с пулеметами полно. У бойцов шпоры, пики с флажками..,
— Лучшая в мире конница.,—с гордостью сказал Володька.
Где-то за холмами пропела труба. Звук ее повис в тишине и смолк.
— Пошли быстрее,— с беспокойством проговорила Шура.— Слышишь, сигнал?
Они торопливо зашагали в сторону от лоз. Вдали послышался глухой шум. Откуда он доносился, было трудно попять, но что-то громадное неудержимо катилось по полю. Казалось, из-за холмов идет сплошная стена ливня. Земля задрожала от слитного топота: еще невидимая лавина конницы охватывала холмы кольцом грохота, звона и ржания. И медленно над краями холмов вставала полоса клубящейся пыли.
Первые сотни всадников вынеслись из ложбины. Коричневые, белые и черные потоки хлынули на поле. Они слились в тугой вал, над которым сверкали вспышки вскину- тих сабель. Кони, люди перемещались в одну клокочущую громаду, неудержимо катящуюся с холмов, затопившую
все вокруг.Испуганно оглядываясь, Володька и Шура бежали по полю. Перехватывало дыхание, ноги утопали в песке. Грохот за спиной нарастал. Земля заныла от бешеного ритма копыт. Казалось, еще немного, и Шура упадет. Володька схватил ее за плечи и толкнул в яму. Вместе с ней покатился на дно.
Где-то снова пела труба. Первые ряды всадников уже врезались в коридор из тонких лоз. Воздух полоснули зигзаги клинков. Подсеченные прутья полетели в песок. Лавина выкатилась на поле и, разделившись на эскадроны, точно растворилась в тучах пыли. Еще долго было слышно ржание, крики людей...
Володька и Шура выбрались из ямы. Поле было пустынно, и только одинокие, несрубленные лозины колыхались на ветру. Землю усеивали размолотые, копытами лошадей прутья и опрокинутые кресты деревянных станков.
Платье и руки Шуры были в песке. Володька осторожно стал отряхивать ее.
— Ну, что ты? Испугалась, дурочка? Это же учение... Он краем рубашки вытер пыль с ее лба, потеребил за кончик носа, и Шура слабо улыбнулась.
— Вот и пришли за счастьем,— засмеялся Володька.— Чуть кони не растоптали.
— Это дальше,— прошептала она.— Еще далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73