Пчелинцеву показалось, что хотя Ермаков и охотно говорит с ним, но он очень устал, и теперь не решался начать разговор о строительстве гидростанции. Глядя на утомленное лицо Ермакова, он подумал, что ему не до этого в военное время, у секретаря хватает других забот.
— Ну, что же, Михаил, — под конец сказал Ермаков, — ознакомишься с делами, заезжай ко мне. Поговорим обо всем. А сейчас, видишь, спешу, извини, — и он попрощался.
«Неужели он всерьез считает возможным строить станцию в таких условиях?» — снова усомнился Пчелинцев, провожая взглядом машину Ермакова.
Он постоял, пока машина не скрылась из виду, по« том забрался в телегу и молчал до самого Огонькова.
Поздно ночью Савваха Мусник привез инженера к Русанову.
Андрей Петрович встретил инженера радушно. Поужинав, гость сразу лег спать. Наутро, проснувшись, он услышал чьи-то легкие женские шаги. Но разглядеть не удалось — женщина быстро ушла.
По дурной привычке курить в постели, Пчелинцев протянул руку за папиросой и оглядел комнату. Большая и чистая, она была перегорожена ширмой. Возле окон на скамеечке стояли аккуратно прибранные цветы. Сквозь тюлевые занавески пробивалось солнце, и яркий золотистый зайчик трепетно дрожал на полу.
Докурив папиросу, Пчелинцев оделся. В дверь постучали, в комнату вошла молодая женщина с кипящим самоваром.
— Встали? — спросила она, улыбаясь. — Покушайте чайку.
Пчелинцев вдруг поразился удивительному сходству женщины с Варей.
Чай пили вдвоем с хозяином. Женщины были заняты работой по дому. Расспросив о колхозе, о стройке, инженер под конец поинтересовался:
- Это ваша дочь?
— Сноха. Только две недели вместе с моим сыном пожили.
— А-а...—произнес Пчелинцев, сожалея, что задал вопрос.
К полудню погода переменилась, пошел мелкий дождь. Пчелинцев, подняв воротник пальто и нахлобучив шляпу, осматривал строительную площадку и перемычку.
Лежали тачки, свежие распиленные доски; около двух недостроенных домиков и там, где начали рубить ряжевые быки и береговые устои, валялась свежая щепа; на противоположном берегу высились штабеля леса. По всему было видно, что люди горячо взялись за дело. Теперь здесь не было ни души. Только шуршал дождь, да внизу плескалась о глинистый берег река.
«Ну, что же, дело ясное. Придется, видимо, стройку законсервировать. Незачем держать меня здесь», —-подумал Пчелинцев и, сняв очки, недовольно морщась, протер их носовым платком.
Из леса показались два человека: один чернобородый, коренастый, немного ссутулившийся, другой, все время забегавший вперед, — маленький, щуплый. Когда они приблизились, Пчелинцев узнал в маленьком своего возницу. Подойдя, Савваха Мусник поздоровался и, тряхнув шляпой, наполненной грибами, похвалился:
— Свежинка, товарищ инженер: маслушки полезли в кадушки, пошли дождочки—появятся и груздочки. Ну, как наша река?
Пчелинцев пожал плечами:
— К реке претензий нет. Вижу — размахнулись крепко...
— Теперь строить надо. На вас, товарищ инженер, надежда...
Никита Суслонов съязвил:
— Все знаем — строить. А как строить? Шляпой твоей дырявой не заткнешь Шолгу. Нечего соваться и баб будоражить.
Пчелинцев, хотя и был согласен с чернобородым собеседником, но ему захотелось возразить:
— А если вас, стариков, попросим? Никита уклончиво ответил:
— Старого под новое не подкрасишь.
Под вечер промокший и усталый Пчелинцев вернулся? домой. Увидев инженера, Елена оставила шитье, сказа ла:
— Обедать вас ждали, небось, проголодались?
— Немного да. А где Андрей Петрович?
— Его в райисполком вызвали, а мамаша в поле. Вот и жду вас... Еще не понравится у нас, уедете, — пошути ла она.
— Очевидно, так и придется поступить.
Елена подняла на инженера удивленные глаза:
— Не понравилось? Или мала наша Шолга? Пчелинцев сел к столу, помолчал.
— Лучшего места и желать нечего. Берега крутые, река мощная. Три турбины потянет. Но вы учтите: стройка в пять с лишним миллионов. Одного леса надо четыре тысячи кубометров. Цемента сколько, кирпича! Под силу ли колхозникам?
— Вы серьезно хотите уехать?
Глаза Елены смотрели пристально, Пчелинцеву сделалось даже не по себе. Он произнес возможно мягче:
— Я понимаю ваше желание, но этого недостаточно. Нужно триста человек, из них не менее половины плотников.
Елена накрыла стол, подала обед и принялась шить,, изредка бросая взгляд на инженера. Пчелинцев быстро ел, и по всему было видно, что он думал уже о другом.
— Вы еще не знаете наших людей, — сказала; Елена.
— Кое с кем уже познакомился.
Пчелинцев замолчал. И словно воспользовавшись минутным молчанием, Елена заговорила твердо и настойчиво:
— Вы говорите — нет плотников. А разве нельзя подобрать, научить? Хотя бы даже нас, женщин?
Улыбка скользнула по лицу Пчелинцева.
— Я не знал, что у вас среди женщин есть люди такой, я бы сказал, не женской специальности. — Потом, посерьезнев, добавил: — но где они, эти плотники, которые могли бы рубить ряжевые быки? На первый раз мне нужно сорок-пятьдесят плотников. Может быть, в вы плотник?
— Захочу — стану плотником, — улыбнулась Елена. — Но дело не в этом, а в том, что мы вас отсюда не отпустим.
Пчелинцев снял очки. Его близорукие глаза с любопытством уставились на молодую женщину.
— Интересно, как вы это сделаете?
— А мы ваш чемодан в кладовку заперли. Никуда сейчас от нас не сбежите...
Наступила невеселая осень.Тяжелые грязно-свинцовые облака сгущались над землей и уплывали за Гребешок. Ветер гудел в проводах, раскачивал березы, срывал с них последние листья и разбрасывал по черной размытой дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110