Бабы ввалились в избу в тот момент, когда все сидели уже за столом, и Никита, подобрев, угощал будущего зятя. Елена сидела напротив и, опустив глаза, разливала чай. Никто приходу баб не удивился — так принято. Бабы зашептались, заперемигивались, вспыхнул сдержанный смешок. И, словно желая поддержать его, кума Марфида негромко сказала: «Не жених, а чахлое воскресенье». Бабы прыснули, — и в двери... В избе стало тихо. Елена взглянула на жениха: желтое продолговатое лицо, большой с горбиной нос, лысеющий лоб. Снова вспомнила Якова. «Боже мой, что же это делают?!» Не допив чаю, она выбежала в сени, оперлась о столбик. За ней вышел жених.
— Слушайте, — отстраняя его холодные руки, сказала Елена: — Слушайте, если вы уважаете себя — уезжайте...
— Зачем?
— Уезжайте.
— То есть как это?
— Я вам сказала: вот ворота, — и, распахнув двери, с исступленной настойчивостью прошептала: — Прошу вас...
И удивительно: вдруг сваты отступили — за Хромцова не пошла, другим нечего и соваться.
— Вековухой хочешь сидеть, — упрекал Никита дочь, — такого жениха больше и во сне не видать!
— И не надо.
Никита косился, ночью попрекал старуху:
— Потатчица...
— Сама упирается.
— Сама, а ты где? Говорю, за Русанова не отдам.
— Полно, старик, злобиться.
— Не отдам...
Как-то вечером Андрей Русанов зашел к Суслоно-вым. Поздоровался, подсел к Елене.
— Вот что, Лена... колхоз-то наш по зерновым впереди других идет, а по льну отстаем...
Елена, перестав шить, взглянула на председателя колхоза.
— А почему, думаешь, отстаем? — спросил Русанов. Лежавший на печи Никита неслышно прошептал:
«Вот и скажи, почему?» Повернулся, поднял лохматую голову — интересно, в какую сторону разговор пойдет.
— Не умеем лен выхаживать, Андрей Петрович.
— Эх ты, — уже громче заметил Никита. — Выхаживать... — он, покряхтывая, поднялся, сел на край печи.— Выхаживай, не выхаживай — на подзоле не вырастишь.
— А где вырастишь? — спросил Русанов.
— Где? Вот ты хозяйствуешь — и скажи, где? — ответил Никита. Слез с печи, прошел к столу. — Новинки драть надо.
— А без новинок?
— Спробуй, — Никита ехидно усмехнулся, почесал бороду. — Спробуй. Без новинок и раньше без льна сидели, а теперь и подавно.
Русанов закурил, на прощанье сказал:
— Так вот, Лена, собирайся на районное совещание льноводок. Хорошенько послушай, что и как люди говорить будут. Запиши...
Когда Русанов ушел, Никита поднялся в чуланчик и минут через пять вернулся с залежавшейся пробойкой льна.
— Вот какой выращивали. Высота — бабы еле управлялись. А Андрюха, ишь, без новинок догнать хочет.. Ни в жизнь не догнать.
Через день Елена уехала на совещание. Зайдя в большой зал районного Дома культуры, она села на скамью почти у самой трибуны и, когда началось собрание, стала внимательно прислушиваться к ораторам.
— А земли какие у вас? — негромко спросила она одну из выступавших.
— Известно, какие — ответила пожилая круглолицая женщина. — В нашем «Маяке» глина горшечная да песок сыпучий. Ты-то отколь?
— Из Огонькова.
— И еще спрашиваешь. Такие бы нам земли... Елена, пристыдившись, вдруг покраснела, а пожилая женщина из «Маяка» улыбнулась:
— Вот и давай бороться. Сколоти звено и начинай — кто кого обгонит...
Елена не поняла, что еще сказала женщина, ее слова смяли дружные рукоплескания всего зала, а председательствующий на собрании секретарь райкома партии Ермаков, низенький, коренастый, неторопливо похлопывая в ладоши, словно пережидая других, спросил:
— Ну как, товарищ из Огонькова?
Елена сначала не поняла, к кому обращается секретарь райкома. Потом вдруг спохватилась:
— Вы мое мнение спрашиваете?
— Да, вас спрашиваю, Елена Никитична: принимаете вызов нашей передовой льноводки?
Елена поднялась, оглянулась на переполненный зал, потом на низенького коренастого человека в серой гимнастерке, и утвердительно кивнула головой.
Дома, рассказывая снохе о собрании, Елена удивлялась:
— Не пойму, Фаня, что со мной и случилось. И непугливая, а перед народом стою как столб. Словно» онемела. А он спрашивает, дескать, как...
— Ну, теперь уж, золовушка, поздно оправдываться Раз дала слово — держись.
— Но как держаться?
— Ничего, поможем. Я ведь тоже из льноводной деревни. Собирай подружек — потолкуем.
Каждый вечер, словно на посиделки, собирались девушки то у Елены, то у смешливой звонкоголосой Кати? Петуховой и подолгу читали книжки о хороших льнах,— читали, спорили, ждали весну. А днем собирали золуг, птичий помет, готовили семена.
Как только сошел снег, Елена со снохой стали наведываться в поле. Фаина не раз брала землю в руку и бросала ее вверх; сырые комочки, падая, не рассыпались — время еще не дошло. Да и мать советовала: покат не зацвела рябина — рано сеять. Никита тоже кряхтел,-разыскивая в пожелтевшем календаре «Алену-льня-ницу».
В тот год весна была ранней и дружной. Не дождавшись цветения рябины, девушки посеяли лен, прикрыли землю тонким слоем проветренного торфа-. Вскоре показались всходы, и широкое поле, концами упиравшееся в озеро, зазеленело. Нежные стебельки льна жадно тянулись к солнцу и быстро пошли в рост, набирале-елочку. Девушки и не заметили, как к ним подбиралась, беда.
Третью неделю стояла жаркая погода. Из-за обмелевшей Шолги дули сухие ветры. По земле пошли мелкие трещины. Посреди поля, иа перевальчике, лен начал желтеть.
Никита не раз упрекал сноху и дочь — не послушались стариков: посеяли бы позднее, ни блоха бьв не взяла, ни засуха. Андрей Русанов нарядил младшего сына Алешку за пожарной машиной. Вечером ее подвезли к озеру, раскинули длинный парусиновый рукав За ночь осушили узенькое озерко, а полили только половину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110