То-то и оно: будь Тимофей другим — и Захар не стал бы под него копать. Захар лишь защищался, не нападал, а защищаться — дело святое. Защищался, потому что жить хотел. Плохо ли, хорошо, но жить, как дерево вот это. Сколько морозов оттре-щало, ветров пронеслось, отбушевало пожаров, сколько веток обломано, изрезано коры, а клен стоит себе, беззаботно качая листвой, и стоять будет.
Захар остановился на мысли, что сравнивает себя с кленом, и зло, с издевкой хохотнул — до того маленьким, невзрачным и убогим он казался рядом с могучим деревом.
— Дур-рак! Ему жить, а тебе доживать,— произнес он вслух, сплюнул, кривясь от глупых мыслей, и сгорбился, торопливо закурил.
Так и просидел понуро до поезда на лавочке из горбыля, полуистлевшего от времени. В милиции Захар долго не задержался. Начальник райотдела просмотрел бумаги, расспросил о планах на жизнь, прочитал нотацию впрок и велел приходить через три дня. Видно было, что он не особо верит в Захарово обещание тихо жить и трудиться. Но это не обидело, такая должность у него — держать ухо востро. Главное — Захар сам для себя решил покончить с темными делами и никогда к ним не возвращаться. А тот прощальный разговор на станции в Ново-Белице — пустое, Захар лишь поддерживал марку отпетого человека, как делал это все годы в лагере, чтобы легче выжить.
Сейчас у него первая забота — найти в Гомеле пристанище. Как можно скорее, прямо сегодня, отыскать жилье, чтобы не ездить в Метелицу, не мозолить людям глаза. Со дня на день должен явиться Тимофей, и встреча с ним Захару не улыбается. Если же застрянет у Капитолины, встречи не избежать. Улица одна, по задворкам не набегаешься.
Выйдя из милиции, он машинально побрел в сторону вокзала, раздумывая, где искать жилье и как это лучше сделать. Не подойдешь же к первому встречному с таким вопросом. По дороге, в сотне шагов от пристанционной площади, ему попалась пивная бочка, у которой толпилось с десяток мужиков. Как раз то, что надо.
Взяв кружку пива, он пристроился к группе из трех человек, одетых по-рабочему и навеселе. Это были грузчики с соседней товарной базы — понял по их репликам. Слово за слово — разговорились. Ребята оказались тертыми и Захаровой стрижке особого значения не придали. Спросили только:
— Оттуда?
— Угу.
— И сколько пришлось?
— Семь с хвостиком.
— Прилично.
Взяли еще по кружке, поделились сухой рыбой, и он решил не тратить время попусту, не так уж много до поезда.
— Не подскажете, где тут угол найти?
— В смысле — чемодан? — хохотнул один из них, но, перехватив колкий взгляд Захара, осекся.— Есть тут местечко неподалеку. Тебе одному?
— Да нет, с бабой.
— Тогда шагай к Полесскому переезду, знаешь? Ну вот. Как перейдешь пути — второй дом слева. Старуха там, Надежда Поликарповна. Покладистая бабка, примет. А если у нее занято — подскажет, где найти. Там до черта сдают.
— Ну спасибо, кореш, выручил!—обрадовался Захар.— Хата мне сейчас позарез нужна. Может, и насчет работенки подскажешь. Как у вас?
— Паспорт получил?
— Через три дня. Только из милиции.
— Ясненько. Ну вот, пропишешься — и приходи. Сеньку Шульгу спросишь. Тяни-толкай всегда требуются. В смысле—грузчики. А у бабки, если что, на меня сошлешься.
Захар поблагодарил еще раз и заторопился к Полесскому переезду. Ему повезло. У бабки оказалась свободная комната с отдельным входом, крохотными сенцами, кухонькой и небольшой, метров около восьми, боковушкой — само для Максима. Узнав, что он не какой-нибудь прощелыга, а имеет жену, сына и направлен к ней Сенькой Шульгой, хозяйка разрешила вселяться хоть сейчас, вручила ключи и потребовала задаток за месяц вперед, начиная с сегодняшнего дня. А документы не к спеху, пропишет и на следующей неделе.
Денег у Захара кот наплакал, но он готов был на радостях последнее отдать. Ничего, у Капитолины найдется, самогонный промысел всегда доходный. Как-никак она ему со вчерашнего вечера жена, пускай тряхнет мошной.
Возбужденный, довольный удачным знакомством у пивной бочки, возвращался он к вокзалу, время от времени ощупывая в кармане ключ от квартиры. От своей квартиры ключ! На такое везение и не рассчитывал, вот порадует Капитолину. Сегодня еще переночует у нее, а завтра пускай договаривается с председателем и — в Гомель. Ни одного лишнего дня он не останется в Метелице и не покажется там. Пожитки свои Капитолина и сама привезти сумеет. И хату продаст — не продешевит.
На платформу пригородных поездов Захар выходил с опаской, пристально вглядываясь в толпу отъезжающих. А ну как Тимофей вернулся и они столкнутся нос к носу? Одноногого, с культей, учителя он увидит издалека и должен заметить первым, чтобы успеть уйти от встречи.
К счастью, его не было, и Захар спокойно доехал до Ново-Белицы. Там опять выглядывал в раскрытое вагонное окно, но теперь отыскивал не столько Тимофея, сколько сына.
Максим вошел в соседний вагон с компанией таких же, как и сам, школьников. В одном из них Захар узнал сына Ксюши Корташовой — весь в батьку, прямо вылитый Савелий. Узнал и подивился: вот порода, Савелий тоже был копией своего батьки, деда Данилы. Крепкий корень, ничего не скажешь.
Ему стало вдруг обидно, что Максим не в него, и смешно от глупой обиды. Не всем же детям походить на своих родителей. Но хотелось, чтобы это было так.
Поезд шел переполненным, и Захар не стал переходить в соседний вагон, к Максиму, зная, что ему будет неловко перед товарищами за стриженого батьку. Уединиться же негде, кругом теснота — не продохнуть. Так и просидел до своей станции, обдумывая предстоящий разговор с сыном, подбирая слова, которые скажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177