.. логикой! — поддержал шутку Кошелев.
— Об этом я как-то не подумал... Э-э, черт! — Лицо «дяди» Паши вдруг словно отвердело. Плотно сжатые губы, сведенные брови. Быстрый взгляд по сторонам.
— Что случилось? — встревоженно спросил Кошелев.
— Тормоза...
«Пчелка», набирая скорость, мчалась по крутому склону. Впереди медленно полз самосвал, доверху нагруженный гравием. А навстречу, с противоположного спуска, темными жуками двигались машины.
— И на обочину не свернешь,— сказал Кошелев. По обе стороны дороги отвесные горы.
— Мотор придерживает,—бросил «дядя» Паша.— Врежемся...
— А если... в бок?
— Да вы что?! — воскликнул «дядя» Паша.
Оба смолкли, напряженно глядя на встречную «Волгу», которая непременно поравняется с грузовиком, когда его настигнет «Пчелка». «Дядя» Паша отчаянно засигна-лил. Катастрофа была неизбежна. Кошелев уперся руками в крышку багажника, ожидая удара.
И вдруг шофер, «Волги», почуяв неладное, рванул на большой скорости вперед, мимо грузовика, и «Пчелка» благополучно, проскочила между обеими машинами.
— Лихо...— пробормотал Кошелев.
Впереди бежал еще красный «Москвич», но он был уже в самом низу.
— Хоть бы этот дурак не остановился,—пробурчал «дядя» Паша. Но «дурак» бодро полез в гору, и «Пчелка» с разбегу прошла несколько десятков метров и остановилась.
«Дядя» Паша откинулся на спинку, вытянул руки до хруста в костях и торжественно объявил:
— Обошлось...
— Обошлось,— согласился Кошелев, только теперь постигая и пугаясь всего того, что должно было случиться, несколькими мгновениями раньше.
—Кобылу тебе водить, а не машину... — прокричал из кабины грузовика с гравием шофер, добавив несколько выразительных, но не очень лестных эпитетов в адрес «дяди» Паши. Тот покорно кивнул:
— Человек прав!..
— Что же нам делать? — озабоченно спросил Кошелев. Испуг прошел, уступая место сознанию, что теперь им не так-то уж просто будет добраться до Одессы.
— Починяться будем,— не двигаясь с места, сообщил «дядя» Паша.— Между прочим, во всем этом деле «Пчелка» вовсе не виновна. После такой дороги надо было поставить на яму, осмотреть, а мы тут же опять в путь. На другой машине мы, естественно, вклеились бы или в «Волгу», или в грузовик. А «Пчелка» — умница, Повернулась
Кошелев не стал возражать, что, не прибавь скорости встречная машина, «умнице» бы никак не «вывернуться». Возражать было бессмысленно, потому что «дядя» Паша к своему дитяти относился как слепо любящая мать.
- «Пчелка» абсолютно не виновна,—все так же горячо продолжал «дядя» Паша.—Я, дурень, видел: из тормозного цилиндра утечка жидкости, пропускает манжет.
— Конечно, конечно,— согласился Кошелев, с тоской прикидывая, на какое время затянется беседа о невиновности «Пчелки». По дороге в Севастополь разговор о «Пчелке» всякий раз длился не меньше часа.
Обругав себя еще несколько раз и окончательно, как он считал, убедив Кошелева в добром нраве «Пчелки», «дядя» Паша сунул руку под сиденье и, вооружившись необходимым инструментом вылез из машины.
Однако он и не думал сразу начинать «починяться». Постоял, посмотрел на свою любимицу сбоку, открыл капот, проверил длинным прутом наличие масла. Потом еще раз обошел «Пчелку», сообщив: — Красивая машина, ничего не скажешь! — и только тогда полез в багажник за домкратом.
— Как бы ее не зацепили. А отъехать некуда,— озабоченно сказал «дядя» Паша, устанавливая домкрат. Но заботы его простирались только на «Пчелку». Сам он, улегшись под машиной, выставил на дорогу свои длинные ноги.
Кошелев, поскольку от помощи его «дядя» Паша категорически отказался, да и сам Кошелев, предлагая свои услуги, понятия не имел, в чем они могут заключаться,
стал возле торчащих из-под «Пчелки» ног, словно бы охраняя их.
Из машин, объезжавших изящные желтые сандалеты сорок шестого размера, доносились всевозможные реплики: иронические, добродушные, злые...
Наконец ремонт был закончен, и «Пчелка» бодро двинулась в путь. Когда миновали подъемы, спуски, крутые повороты и вышли на ровную дорогу, «дядя» Паша принялся рассказывать, какие заманчивые делали ему предложения, взамен «Пчелки» предлагая совершенно новые машины да еще с доплатой. О том, каким надежным другом «Пчелка» оказывалась в критические моменты, о ее капризах и обидах. Рассказывал, будто о живом человеке, близком и дорогом его сердцу. Вероятно, «дядя» Паша мог бы припомнить гораздо более интересные для Кошелева случаи из своих путешествий с геологоразведочными экспедициями, но мысли его были заняты только «Пчелкой».
По обеим сторонам дороги, на сколько хватало глаз, лежали поля, более темные там, где хлеб был убран, и совсем желтые с затонувшими в них комбайнами, тракторами и обыкновенными жатками. Золотые копны высились над степью древними шлемами. Ветер доносил глухой рокот моторов. Навстречу шли машины, груженные зерном.
— Посмотрите, вытянулись, как солдаты перед генералом! — Кошелев указал в сторону посадки. На стоге соломы с вилами в руках замерли мужчины и женщины. Все они повернулись в сторону, откуда торчал хобот комбайна.
— Что-то испортилось. Чинят агрегат,— прозаично заметил «дядя» Паша.
— Как много хлеба! — не отрывая глаз от бескрайней равнины, сказал Кошелев.
— Здесь уборка на месяц раньше, чем у нас,— с видом знатока сообщил «дядя» Паша и неожиданно захохотал.— Я с одним иностранным деятелем как-то ехал. Навстречу нам, вот как сейчас,— самосвалы, бульдозеры, рефрижераторы. А поле тоже как здесь: тракторы, комбайны,— словом, техники навалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52