С этой поры Кокша стал ра-< in не но дням, а по часам. Ну, веришь ли, за двенадцать оуток сделался парнем вот с такими плечами. Отец дал |Му лук и стрелы, велел идти на охоту. Кокша натянул ГОТ иву и пустил стрелу вверх. Со звоном лопнула тетива, | прела улетела выше облаков и не вернулась на землю.

стрелы весом в полтора пуда. Потом он вырвал молодой дубок и сделал из него лук. А тетиву свил из лосиных жил. Вот какой у него лук вышел, нам бы с тобой его и с места не стронуть. Но Кокша шутя натянул тетиву и пустил стрелу в вековой дуб. Стрела прошла дуб насквозь, и он раскололся. И, ясное дело, пошла молва в народе о богатыре Кокше. Прослышали и слуги злого Вара-ша, донесли своему владыке. Задумался Вараш, понял, что туго ему придется, если Кокша вздумает против него идти. А как не вздумает, если первый враг у народа Вараш, если он всю землю отнял, и лес, и реку, и все, все. Вот однажды Кокша ушел на охоту далеко от илема. А слуги Вараша не дремали и в том месте, где Кокша переходил лесную речку, сделали прорубь, а когда мороз затянул ее тонким ледком, засыпали снегом. Вот идет Кокша, лед под ним трещит, но не ломается, а как на то место ступил, так и ко дну — тяжелые ведь у него были стрелы в колчане.
Что Кокше делать? Как выбраться из погибели? Но недаром ведь лесоруб Кугурак силу ему отдал! Вот Кокша поднатужился, в дно уперся ногами, а плечами — в лед, лед разломился, как скорлупа яичная, и Кокша на берег вышел. Выйти-то он вышел, да мороз крепкий. Вот как все злодей Вараш рассчитал! И правда, мороз охватил Кокшу, в лед заковал. Понял Кокша, что конец приходит. Да ведь недаром охотник Чоткар ловкость и сноровку свою отдал ему! Вот тут-то она и сказалась: встал Кокша на лыжи и бегом, бегом. Так и до дому добежал.
Разгневался Кокша, когда узнал о коварстве Вараша. Пришел к воротам крепости и крикнул:
— Если ты, Вараш, не трус, выходи биться со мной!
— Если ты не трус, то заходи в крепость,— ответил Вараш.— Мы сразимся здесь.
Кокша и вошел в крепость. Доверился, видишь, слову
Вараша. И как только закрылись ворота крепости, на
Кокшу накинулась стража — видимо-невидимо. Наброси-
ли на Кокшу цепи, спутали руки и ноги и столкнули
Много ли, мало ли опять прошло дней, сел на край сруба Коршун.
— Коршун, — просит Кокша,— передай отцу-матери, что я в цепях и брошен в колодец, и ни питья мне не дают, ни еды. Слетай, Коршун, скажи.
— С какой стати? — ответил Коршун.— Я дружу с Варашем и кормлюсь теми, кто брошен в колодец. Вот скоро будет у Вараша праздник, он тебя убьет и отдаст мне,— сказал так и улетел.
А время идет, совсем ослабел Кокша, и никакой надежды у него не осталось на спасение, как однажды на сруб сел белый Гусь.
— Друг, выручи меня, — взмолился Кокша.— Передай...
— Знаю, чего ты хочешь, Кокша. Глупая тараторка Сорока всем болтает, что ты у Вараша в яме, но ты же знаешь, что ей никто и никогда не верил. Не поверили и твои родители, ведь прошло больше пяти лет...
— Но ты скажи, тебе поверят.
Гусь спустился в колодец, вырвал из своего крыла перо. Кокша смочил перо в своей кровавой ране от цепей и написал на белом крыле свое имя.
— А еще, — говорит он Гусю,— скажи, что у Вараша скоро праздник, и тогда он меня убьет.
Улетел Гусь и все рассказал людям про Кокшу. Самые старые и самые мудрые собрались на совет и стали думать, как помочь Кокше. Ну, думали, думали и надумали. И вот накануне праздника перед воротами крепости полнилось стадо быков.
— Прими наш праздничный дар, владыка, — сказали хитрые; старейшины.— Мы хотим заколоть этих быков и угостить твоих храбрых воинов.
— Ладно,— сказал жадный Вараш (жадность-то ему даже ум затмила),— ладно, — говорит,— половину быков заколите и сварите в котлах на дворе, а остальных загоните в мои хлева связали в один длинный ремень и конец опустили в колодец. Кокша обвязался, его и вытащили, а потом тихо-мирно и из крепости выбрались. Так-то вот провели злого Вараша. Пока Кокша поправлялся дома и набирался сил, кузнецы сковали из цепей его и кандалов мечи и наконечники для стрел. Собрались воины со всех илемов, а во главе ратного войска поставили Кокшу и пошли войной на Вараша, разгромили его крепость, а сам он убежал из этих краев. Стал Кокша у народа вождем, и зажил народ свободно и счастливо, а речка стала называться Кокша-гой... А вот и она, родимая! — воскликнул вдруг Ямаш.
Дорога заметно пошла под уклон, редкие деревья опушки уже не скрывали близкого простора — щедрый белый свет заливал все вокруг и слепил глаза. Все больше и больше уклон, но тяжелые сани катятся неспешно, и медленно открывается впереди белая равнина с просторно стоящими по ней ветлами, с длинными голубыми тенями...
— А где Кокшага, дядя Ямаш?
Показывает кнутовищем чуть в сторону от дороги:
— Вон там! Сейчас приедем.
Дорога плавными изгибами бежит по заснеженному лугу. Еще кое-где стоят под снегом зароды. Холодно. Йыван соскакивает с воза и бежит обочиной вперед, потом возвращается.
— Замерз?
— Ничего, сейчас согреюсь.
— Да, мороз подходящий, а к ночи покрепчает.
— А как ты знаешь об этом?
— А слышишь, как полозья скрипят?
— Да, скрипят, будто поросята.
— Да еще много разных примет... Старые люди не зря говорят. Они годами наблюдали. Вот, к примеру, вокруг луны сияет мутный круг, а вокруг солнца — светлый, коршуны крюкают, звезды тусклыми делаются, а снегири под окнами свистят — это к бурану. Когда звезды прыгают — жди ветра. Ну вот, приехали! Но, чего стала! Давай еще, давай!..— Ямаш покрикивал на лошадь, правя ™ т^ттлт^гл^плллт ruorv к пплотине. Мелькнула на столбик тому же посматривал, чтобы Йыван не попал под лесину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99