.. У Бурсова на Волге — десять. Ну, мы можем и пять...
— Зачем же меньше, голубчик! Зачем меньше! Дело
надо начинать широко!
И хотя о кредитах не было сказано ни слова, но Иван Николаевич без труда догадался, что если с кем-то делить пирог на первых порах, так только с Чернявским. И, прощаясь, кланяясь с достойным почтением, он робко спросил, будет ли генерал у них в Цареве на зимних торгах?
— На торгах? — Он обернулся, махнув зелено-синими крылышками мундира.— Да, да, торги нынче...— И с мимолетным лукавством счастливого, уверенного в успехе заговорщика улыбнулся:— Ну, что же, должно быть, буду.
Вот эта и была главная радость и удача Ивана Николаевича Булыгина в 1904 году, октябрь которого уже был на исходе. И то, что не в пример рано начались работы в его лесосеках, обещало светлое, радостное рождество.
— Так хорошо, говоришь? — весело крикнул Иван
Николаевич Албаю.
— Хорошо, да,— отвечал Албай обычно и тупо.

Иван Николаевич рассмеялся и легко выскочил из скрипнувших высокими копыльями санок. Напротив за просекой, у первых сосен, стоял в снегу столбик с дощечкой, на которой было ровно и четко написано: «Кучкин-ское лесничество кв. № 220».
И, прищурившись на дощечку, Иван Николаевич, сказав про себя: «Мой квадрат!» — быстро пошел на близкий звук топоров и пил по мелкому еще, ровному снегу. Шагал он легко, привычно, высоко вскидывая ноги.
Иван Николаевич и замолчал, вспоминая, должно быть, своего отца и свои поездки с ним — такое мягкое, улыбчиво-печальное выражение набежало на его строгое, всегда озлобленное лицо.
Так молча и дошли до зимовья. Только здесь Булыгин
—Надо проверить, — послушался Тойгизя
-Хорошо тогда,- удовлетворенно вздохнул хозя-«ч. Я с собой еще две пары привез.

Внезапное появление хозяина встревожило и других работников: «К добру ли?» Но для недоброго не было никакой причины: к работе на делянке лишь приступили. Ни хорошего, ни плохого не успели еще сделать.
— Может, вам помощь нужна? — как бы с шуткой
спросил хозяин.
— Помощь всегда не помешает,— ответил Тойгизя
в тон хозяину.
— Хорошая деревина, — сказал Булыгин, поглаживая теплый еще, шероховатый срез пня.
— Да, долгая, в аршин сорок,— определил Очандр, бросив глазом вдоль ровного, как мачта, лежащего ствола.— Два сортимента выйдет,— добавил он и почувствовал на себе быстрый взгляд хозяина. Ну что же, пускай знает, что не только он умеет считать.
— Ну, что, Тойгизя, начнем? — Очандр поднял пилу.
— Постойте, мужики,— сказал Булыгин. — Я к вам по делу приехал.— И, видя, как нахмурились в непосильной задумчивости Очандр с Тойгизей, добавил, улыбаясь: — За советом приехал.
— За советом? — осторожно спросил Тойгизя.
— Расскажу потом, пока оставьте работу.
— Всех, что ли, собрать? — захотел уяснить Очандр.
— Других не трогайте, вы двое нужны мне.
— Ну что же, всегда рады, Иван Николаевич...
— Пошли в зимовье, — сказал Булыгин. И когда обернулся, заметил поодаль стоявшего Йывана с топором.— Это чей такой работник?
— Мой,— нехотя ответил Очандр, боясь, что хозяин может рассердиться. И поспешил сказать, что никакой он, конечно, не работник, а взял с собой, чтобы не бездельничал в деревне.
— Правильно, правильно, пусть привыкает,— сказал Булыгин.— Папаша мой, царство ему небесное, тоже лет с десяти в лес меня гонял: «Собирайся, Ванюшко, завтра чуть свет на кордон поедем». А на дворе мороз под сорок, матушка в слезы,5 а папаша только в бороду ухмыляется....— раздумчиво заклюкак бы очнулся, зорко и быстро оглядел зимовье — из сухого валежа, аршин девять на девять, не больше, потом стойло для лошадей, голов на шесть, рядом еще был сарай под сено.
— Хорошо устроились, молодцы, — похвалил он.— А колодец где?
— Да вон там, у болотины выкопали, — живо ответил Тойгизя, радуясь хозяйской похвале.
Через малые сени вошли в избу, высоко перебрасывая ноги через порог. Глинобитная печурка уже горела, возле нее стоял, точно маленький солдат, Йыван, глаза его счастливо блестели в слабых бликах огня: вот какой я молодец, как быстро и ловко успел! — говорило его сияющее, счастливое лицо, он слышал, как Булыгин рассказывал о себе, и пуще всего поразило его, что ведь он тоже Ванюшка и тоже был в лесу с отцом. Вот этой одинаковостью с самим хозяином и поразилось его сердце, и теперь не было на земле человека счастливее его.
Но Булыгин, на которого и был обращен этот сияющий детский взгляд, не замечал мальчика.
— У вас есть охотничьи лыжи? — спросил он, усаживаясь к столу на нары.
— Есть одна пара! — вмиг ответил Йыван, опередив отца и Тойгизю и подвигаясь к Булыгину.
— Тебя не спрашивают! — грубо одернул отец и сильной рукой за плечо отвел его в сторону.
— Маленьким не положено вмешиваться в разговор старших,— добавил и Тойгизя, косо посмотрев на мальчика.
— Он еще маленький, откуда ему все знать,— вступился в защиту хозяин.— Так, значит, одна пара есть...
И Очандру, и Тойгизе кажется, что Иван Николаевич что-то уж очень загадочно ведет разговор. Должно быть, дело и вправду важное.
— Я еще не проверил, каковы те лыжи,— осторожно заметил Тойгизя.
— Коль надевали в прошлом году, должны и в этом году пойти. Разве малость починить,— вступился Очандр.

Вернулись они в густых сумерках, пройдя верст двадцать Тойгизе с Очандром это было привычно, да и Иван Николаевич не очень-то притомился - хожено, видать,
72
Вот только вывозка...- несмело сказал Очандр Целый этот день он хотел подвести разговор с хозяином И согласной беседе о том, сколько их артель затратила на

— Нельзя убивать медведя, грех будет! — опять вмешался Йыван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99